Книга Зимняя коллекция детектива, страница 253 – Анна и Сергей Литвиновы, Татьяна Устинова, Татьяна Полякова

Он сцепил зубы, лицо побелело, а я вдруг подумала, что сейчас он запросто может меня убить. И испугалась. Придурка, что крушил мне кости, не боялась, а сейчас внутренности свело от страха.

– Катись отсюда, – сказала я, закрыв глаза.

Он резко поднялся и ушел в холл. Но входная дверь не хлопнула, зато через двадцать минут в дверь позвонили, и очам моим предстал высокий мужчина средних лет в сопровождении все того же Тагаева.

– Ну-с, посмотрим, – сказал он деловито, из объемной сумки появился белый халат. Я готова была зареветь от жалости к себе, нет бы оставить человека в покое?

Но после двух уколов мне в самом деле стало легче. Я даже начала смотреть на жизнь с оптимизмом, чему способствовали слова врача: меня-то больше всего пугали зеркала, то есть моя физиономия, а он весело сообщил, что нож был тонкий, как бритва, порезы быстро затянутся, зашивать не надо, а значит, и шрамов не останется.

– Пальцы тоже ерунда, – продолжил радовать он. – Рука мне не нравится, надо бы сделать рентген. Наложу повязку, рукой пока особо не двигайте. На груди повязка наложена профессионально, – похвалил он Тагаева. – Думаю, все будет хорошо. Сейчас для вас главное отдых, – заверил он, и я была с ним полностью согласна.

Он наконец-то собрал свои вещи и направился к двери, пожелав мне всего хорошего. Я надеялась, что Тагаев уйдет вместе с ним, но он вскоре заглянул в гостиную.

– Хочешь чаю? – спросил он вроде бы виновато.

– Хочу, чтобы ты убрался отсюда.

– Тебя нельзя оставлять одну.

– Можно. Ты сделал даже больше, чем требовалось.

Меня начало клонить в сон, наверное, лекарство подействовало, и тут появился Вешняков. Тагаев совершенно спятил, позвонив ему, вот уж нашел сиделку.

– Та-ак, – грозно начал он, подходя ближе, перед этим немного пошептавшись с Тагаевым. Не знаю, что тот ему наплел. Неужто рассказал правду о том, как вытащил меня из дерьма? Это было бы довольно забавно. Впрочем, в настоящий момент Артема меньше всего волновало, как я оказалась на диване в столь плачевном виде, его расстраивал сам вид.

– Прежде чем ты начнешь топать ногами, – вздохнула я, – хочу предупредить: я уже практически ничего не соображаю.

– Было бы чем соображать! – взорвался Вешняков, нахмурился и спросил совсем другим голосом: – Как ты?

– Хреново. Но есть шанс, что дальше будет лучше.

– Не будет, – покачал он головой. – Неужто ты не понимаешь…

– Все я понимаю, – пожаловалась я.

– Тогда почему?

Я кивнула, и он склонился к моему лицу, а я сказала тихо, чтобы не слышал Тагаев:

– Каким бы крутым он ни был, а подыхать одному хреново.

– О господи, – пробормотал Вешняков, качая головой, выглядел он при этом совершенно несчастным.

– Будь другом, – улыбнулась я, – отойди в сторонку. Иногда это самое лучшее, что можно сделать. – Последние слова я произносила с трудом, веки мои отяжелели, мысли путались, и я наконец уснула.

Когда я вновь открыла глаза, рядом со мной сидела Ритка, на кресле чуть поодаль примостился Лялин. Я скривилась от такого-то счастья. Только Деда не хватает.

– Привет, – вздохнула я.

Среди моих гостей наметилась суета, меня поили чаем, потом кормили кашей, потом Ритка сделала мне укол. О том, как я оказалась в столь плачевном состоянии, не было сказано ни слова, и это меня воодушевило. Выпив чаю, Лялин поднялся и, похлопав ладонью по моей здоровой руке, сказал: