Книга Детектив на пороге весны, страница 363 – Татьяна Устинова, Татьяна Полякова, Анна и Сергей Литвиновы

– А я – во второй раз. Правда, я живу неподалеку.

Залог успешных отношений с девушками – даже теми, которые очень нравятся, – навести побольше тени на плетень. Девушки обожают загадочность.

– А где вы живете? – конечно же, поинтересовалась она.

– Здесь, в пригороде.

Она кивнула, будто все поняла, и воздержалась от дальнейших расспросов.

– Мы, кстати, с вами, – заметил я, – в совершенно не равных условиях.

Она вопросительно посмотрела на меня – на ходу, снизу вверх.

– Моя так называемая подруга Серебрякова, – пояснил я, – все вам, наверное, про меня рассказала. Что-то приукрасила, что-то наврала…

– Ничего такого мне про вас Серебрякова не рассказывала, – прервала она меня. – Только жаловалась, что вы исчезли. И не думайте, пожалуйста, что девушки только и делают, что парней обсуждают.

– А о чем же вы тогда говорите? – усмехнулся я.

– Есть много других, гораздо более интересных тем.

– Например? Фасоны кофточек?

– И это тоже, – улыбаясь, кивнула она.

Мне казалось, что разговор доставляет моей спутнице удовольствие. Время ланча закончилось, и на улице стало ощутимо меньше народа, только разрозненные группки туристов поспешали туда-сюда, да брели одетые с иголочки пенсионеры. По улице Кольмаркт, полной магазинов – от фешенебельных до простецких, – мы подходили к Хофбургу.

– Но, – сказал я, придерживая спутницу за руку, – я хотел спросить вас о другом. О самом важном. – Она недоуменно посмотрела на меня. – Как вас зовут?

– Ну, это просто, – улыбнулась она. – Зовут меня Лиза.

– Очень приятно. А вы – бедная Лиза или богатая Лиза? – спросил я, ерничая.

– Я – обеспеченная Лиза, – отбрила она.

Мы дошли до кондитерской «Демель», где в витрине была выставлена шоколадная голова императора Франца-Иосифа.

– Эта кондитерская была поставщиком двора его императорского величества, – сказал я. – В начале двадцатого века светские львы, включая принцев крови, хаживали сюда с актрисками.

– Откуда вы знаете?

– Читаю на ночь путеводитель по Вене, – усмехнулся я (что было чистой правдой).

Мы вошли внутрь. За старинными прилавками в несколько этажей громоздились горы вкусностей. Глаза у меня разбежались. У Лизы, по-моему, тоже. Наконец я остановил свой выбор на пирожном «Шварцвальд» (или, в отечественной трактовке, «Черный лес»). Она предпочла знаменитый торт «Захер» со взбитыми сливками. Пить она захотела эспрессо, а я, словно истинный австрияк, меланж^[8]. Я сделал заказ метрдотелю в черной бабочке, дежурившему у прилавка. Тот спросил, в каком зале мы предпочитаем сидеть: для курящих или нет. Лиза, слава богу, не курила.

Мы заняли позиции за мраморным столиком. Сквозь прозрачную стену посетители кафе могли рассматривать, что творится на кухне. Там две раскосые кондитерши (кажется, китаянки) месили тесто. Женщина европейской наружности в стерильно белом халате и золоченых очках вылепляла пирожные. Движения кондитеров были точными, спорыми и экономными. Лиза засмотрелась на реалити-шоу за стеклом – да и было на что посмотреть. Официантка принесла нам кофе и пирожные. «Битте шен!» – пропела она. «Данке!» – откликнулся я машинально.

– Ну, может, все-таки расскажете, что с вами случилось? – сказала Лиза, строго глянув на меня. – Мы ведь за этим сюда пришли.

– Сказать честно, почему мы сюда пришли? – Я посмотрел Лизе прямо в глаза.