Книга Личные мотивы, страница 35 – Софья Ремез

– Это для вас, – улыбнулась Жанна. – Садитесь. Комаров не бойтесь. Я жгу палочку от комаров.

– Я не боюсь. Шляпа у вас красивая, – Илья Борисович неловко склонился над холстом, и капля пота упала прямо в середину ярко-розового цветка. – Простите! Я все испортил, – он резко отодвинулся и вытер лицо руками.

Жанна улыбнулась.

– Ничего не испортили. Это масло, все очень легко поправить. Не переживайте. Потеть в такую жару – это нормально. Хотите воды?

– Не откажусь, – Илья Борисович потянулся к пластиковому стаканчику.

– Ой, не пейте, это растворитель! Вода в чашке. Я ничем не болею, не бойтесь.

– Что вы, мне бы и в голову не пришло! – Илья Борисович смутился и неловко прикоснулся к чашке в том месте, где отпечаталась розовая помада Жанны.

– Не уезжайте, пока я не закончу. Вы мне нравитесь. Я хочу, чтобы у вас что-то осталось на память об этом месте. Что-то кроме раздражения.

– Почему вы решили, что я раздражаюсь? – Илья Борисович присел на бревно и почувствовал запах средства от комаров и другой, какой-то густой, сладкий запах специй.

Он нахмурился, вспомнив слова горничной о восточном запахе от Артура. Эта было похоже на еще одну зацепку, но такая зацепка Илье Борисовичу не нравилась.

Жанна не ответила. Она разглядывала букет и смешивала красный цвет с белым на пластиковой дощечке.

– Вы не подскажете время?

– Я не взяла телефон, хочется посидеть в тишине. Мы ведь скоро уже уедем. Я понимаю, надо следить за временем, но сейчас оно бежит слишком быстро. Кажется, если не смотреть на часы, можно сделать вид, что у меня очень много времени. А мне уже тридцать семь.

– Вы прекрасно выглядите. Я бы не дал вам больше тридцати.

– Дело не во внешности. Я иногда чувствую себя ужасно старой. В тридцать семь уже хочется быть кем-то. А я так и не решила, кем стану, когда вырасту.

– Вы же писатель! И художник!

– Знаете, очень сложно понять, хороший ты писатель или нет. Есть ли у тебя талант. Вот я пишу и думаю – кому это все надо? Зачем это? Не лучше ли устроиться на нормальную работу и заняться делом? И тогда я действительно устраиваюсь куда-нибудь в офис. Какое-то время все идет хорошо, а потом мне начинает казаться, что все, что я делаю, не имеет никакого смысла. Мне становится неловко, стыдно получать зарплату просто так.

– Но вы ведь что-то делаете?

– Делаю. Но мир от этого не становится лучше. Я восхищаюсь людьми, которые создают что-то… Большое, классное. То, что меняет все. Лекарства, самолеты, искусственный интеллект… Кто-то строит красивые дома. Я ничего из этого не могу. Даже готовить не умею. У меня все сгорает, даже если ставить на самый маленький огонь. Единственное, что у меня получается, – сочинять истории. Мне иногда пишут разные люди… О том, что прочли мои книги, и это как-то изменило их жизнь. В такие дни я счастлива. Еще я счастлива, когда у Сержа что-то получается. И когда в голове появляется идея, и я понимаю, что из нее получится повесть или рассказ. И когда пишу, я счастлива. И только этим я могу приносить пользу.

– Вы простите, что помешал!..

– Это вы простите, что накричала на вас вчера. Удалось что-нибудь выяснить? По вашему делу. Точнее, по нашему делу.

– Ну… Здесь действительно есть калитка. И камер над ней нет.

– Значит, любой, кто пришел пешком, мог убить этого Артура?