Книга Мы раскрываем убийства, страница 67 – Ричард Осман

— Нельзя в спортивной обуви, — повторяет швейцар.

Видимо, волосы Макса не произвели на него впечатления.

— Вы меня не узнаете? — спрашивает Макс.

С опытом он понял, что это вежливее, чем «Вы что, не знаете, кто я такой?».

— Узнаю, мистер Хайфилд, — говорит швейцар. — Видел вас в кино. И очень рад приветствовать вас в «Уилберфорсе», но сюда нельзя в спортивной обуви. При всем уважении.

Макс решает поспорить:

— Это кроссовки за семьсот фунтов.

Швейцар вскидывает бровь и спрашивает:

— За штуку?

Макса пускают везде. Даже в спортивной обуви. Макс ходил на королевскую свадьбу босиком и в саронге. Да, это был саронг от Александра Маккуина, но тем не менее. Это какое-то недоразумение. «Только не выходи из себя, Макс, — приказывает он себе. — Помни, даже маленькие людишки покупают билеты».

— У меня встреча с Хэнком ван Вином, — говорит Макс. Имя Хэнка наверняка должно что-то значить.

— Да, сэр, — кивает швейцар. — Кажется, мистер ван Вин уже ждет вас в библиотеке. В нормальной обуви.

— А вы не даете нормальную обувь напрокат? — спрашивает Макс.

— Разумеется, мистер Хайфилд. Какой у вас размер?

У Макса Хайфилда тридцать девятый размер.

— Сорок пятый, пожалуйста.

Швейцар уходит в чулан и возвращается с коричневыми ботинками сорок пятого размера.

— Коричневые? Но я весь в черном.

— Увы, сэр, сорок пятого размера остались только коричневые. Есть черные сорок четвертого, подойдут?

— Мне даже сорок пятый мал, — говорит Макс. — Ладно, возьму коричневые. Но мне нужны гарантии, что меня не будут фотографировать, пока я в здании.

— Сэр, это «Уилберфорс», — отвечает швейцар. — Тут вас скорее нарисуют с натуры маслом, чем сфотографируют.

Макс кивает, подходит к старинной банкетке и надевает новые ботинки. Он собой гордится. Прежний Макс вышел бы из себя, стал бы орать, но психотерапия творит чудеса.

— Мне очень понравился «Погром-7», сэр, — говорит швейцар. Не так уж плох этот малый, думает Макс. Он просто делает свою работу.

— Спасибо, дружище, — отвечает Макс. — Я перед съемками Чехова и Ибсена читал. Думаю, это заметно.

— Еще как заметно, — подтверждает швейцар.

Пальцы Макса едва доходят до середины ботинок. Он не в восторге от того, что приходится встречаться с Хэнком, но Джефф Нолан не подходит к телефону. А Хэнк второй после Джеффа в мире частной охраны. Услуги оказывает те же. Хэнк знает, что Макс приведет ему клиентов, и согласится на сделку.

Одной запиской дело не ограничилось. Вторую подсунули под дверь гримерки. «Хайфилд, тебе конец».

Пусть другие выясняют, где Джефф Нолан. У Макса в жизни одно правило: идти вперед и никогда не оглядываться. Или это два правила? Психотерапевт просила его задуматься, хорошая ли это тактика. Идет ли она на пользу ему самому и окружающим — коллегам и близким? Полезно ли всегда смотреть только вперед?

Макс последовал совету психотерапевта, хорошенько об этом подумал и пришел к выводу, что да, эта тактика идет на пользу ему и окружающим. Психотерапия — это что-то. Она даже налогом не облагается.

Он объяснил своему психотерапевту Мелани — да, это женщина, но она намного старше, так что его все устраивает, — что после «Погрома-7» должен следовать «Погром-8». Никто не снимает «Погром-6» после «Погрома-7». Мелани возразила, что можно было и не снимать столько «Погромов», но тут он понял, что она хоть и разбирается в психотерапии, но ничего не смыслит в кассовых сборах. Он спросил, видела ли она прокатную статистику, а она спросила, что такое прокатная статистика, и тут он понял: ну о чем с ней говорить? Даже психотерапевт не может знать всего на свете. Мелани прекрасно понимала, почему папа его не любил, но совсем не понимала причин его честолюбия.