Книга Пейзаж в изумрудных тонах, страница 59 – Майя Яворская

У приятеля Киры, Кузьмича, существовала примета: как начнешь день, так его и проведешь. Поэтому ни в коем случае не стоило при звуке будильника скатываться кубарем с постели и нестись в ванную чистить зубы. Следовало сначала полежать, глядя в окно, и понять, что день прекрасен. Затем сделать легкую горизонтальную гимнастику – пошевелить руками и ногами, подвигать ими в разные стороны, – и вот когда уже сознание пробудится и реальность приобретет краски и формы, плавно сползти с матраца и направиться в ванную. Там, уставившись в зеркало, через некоторое время полагалось узнать себя в отражении и принять как данность необходимость водных процедур. Ну а затем уже, после неспешного омовения, можно было перейти к завтраку.

То утро не было исключением. Не планировались срочный вылет на Таймыр или радостная встреча на вокзале толпы родственников, о существовании которых стало известно за пятнадцать минут до прибытия поезда. Кузьмич под мелодичную трель будильника открыл один глаз и взглянул в окно. Этого было достаточно, чтобы понять: день будет чудесным, несмотря на все усилия синоптиков. По плану вслед за этим должны были последовать сокращения конечностей, имитирующие утреннюю зарядку в положении лежа. Но как только сознание соединилось с телом, молодой человек нарушил ритуал – резко вскочил с кровати и схватил смартфон.

– Давай я с тобой поеду, – выпалил он, как только услышал в трубке знакомый голос.

– Спасибо, но зачем? – Кира как раз вернулась с прогулки и начала переодеваться, чтобы ехать на свадьбу.

– В качестве группы психологической поддержки. Ты же волнуешься.

– Нет.

– Все волнуются, когда делают что-то в первый раз. Можешь мне не рассказывать.

– Кузьмич, еще раз спасибо за заботу, но не надо. – Она поняла, что если будет продолжать разговор, то чувство легкости и беззаботности мигом испарится и ладошки опять начнут предательски потеть. – Извини, бежать пора. Потом поболтаем.

Самойлова обвесилась всем, что у нее было: фотоаппаратом, кофром со сменными объективами, светоотражателем и даже штативом – мало ли что понадобится? Если было бы уместно, она бы еще и аптечку с собой прихватила, но боялась быть неправильно понятой. Согласно договоренности, прибытие к дому невесты состоялось точно к назначенному часу. Войдя в подъезд, Кира сразу поняла, что не ошиблась адресом и торжественное событие пройдет с размахом, по полной программе. Все стены до самой квартиры уже украшали воздушные шарики разных цветов, размеров и форм, ленточки, самодельные плакаты с пошлыми нравоучительными высказываниями в обрамлении цветочков, ангелочков, голубков, колечек и сердечек, нарисованных коряво, но от души. Особенно поражали мясисто-кровавые губы, символизировавшие страстный поцелуй. От их вида хотелось шарахнуться в сторону и дать обет безбрачия. Похоже, их рисовал человек, знающий толк в извращениях. «Крепись! Это надо просто пережить», – сказала себе Кира, вздохнула и поднялась на нужный этаж.

Дверь квартиры оказалась открыта нараспашку, но проход преграждал дедушка, источающий решительность и непреклонность. Его миссия заключалась в требовании переобуваться. «Надень тапки, всяк сюда входящий», – усмехнулась про себя Самойлова, проведя аналогии. Вероятно, у стража сказывалась профессиональная деформация – раньше тот служил или в музее, или в больнице. Увидев фотоаппарат в руках у Киры, охранник порядка и чистоты только было открыл рот, но вдруг замер, как суслик в степи. Похоже, появление объектива вызывало у него условный рефлекс – дедушка приготовился сниматься на паспорт.