Книга Пейзаж в изумрудных тонах, страница 56 – Майя Яворская

Люди из глубинки, где нет никаких перспектив и надежд на достойное существование, рвались в столицу не затем, чтобы наслаждаться памятниками старины и богатым культурным наследием, а за нормальными бытовыми условиями. Им хотелось приличной зарплаты и жилья, в котором можно рожать и растить детей, не сидя друг у друга на головах. Если кому-то из них удавалось устроиться на работу в одну из башен Москва-Сити, то можно было считать, что повезло. А если и прикупить там же апартаменты на каком-нибудь сорок шестом этаже, то вообще жизнь удалась. И неважно, что оттуда и города не видно, поскольку триста дней в году смог, туман и облака.

Если в их присутствии начать сыпать такими фамилиями, как Валькот, Лидваль или Гельрих, они начнут активно морщить лбы в попытке вспомнить, на каком бизнес-тренинге они слышали эти фамилии. И решат: это авторы псевдонаучных книг о маркетинге. Подсказка, что речь идет об архитекторах эпохи модерна, может вызвать непонимание и откровенную скуку. Какое им дело до милого особнячка в тихом переулке, если там не располагается отделение банка или сетевая закусочная? А то, что особнячок построен Гиппиусом в стиле франко-бельгийского ар-нуво и является объектом культурного наследия, никого не волнует. Или взять, например, Казанский вокзал, который построил Щусев. Разве кто-нибудь всматривается в то здание? Нет, люд бежит на поезд, опаздывает.

Головы свежеиспеченных москвичей постоянно заняты глобальными проблемами: грабительской ипотекой на тридцать лет, подземной парковкой по цене однокомнатной квартиры, очередью в детский сад, в которую надо вставать еще в первый триместр беременности. Нельзя их порицать за равнодушие к прекрасному: их быт зажрал. Даже наоборот, стоит восхищаться их целеустремленностью и бойцовскими качествами. Как говорил Воланд в «Мастере и Маргарите», «…обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…» Прошло почти сто лет, как появился на свет этот роман, а в городе так ничего и не изменилось.

Но слабая надежда все же жила: не всегда же и не все жители мегаполиса будут поглощены исключительно вопросом квадратных метров и сумм на банковских счетах. Грезилось прекрасное будущее: когда-нибудь потомки всех тех, кто острыми локотками, нахрапом и тягой к мещанскому благополучию прорубил наследникам дорогу в светлое завтра, вырвутся из башен из стекла и бетона и устремятся на просторы исторического центра. Очевидно, к тому времени они уже мало что найдут. Возможно, еще где-то по недосмотру уцелеют уникальные по красоте здания, задушенные со всех сторон офисами и торговыми центрами, поражающими своим безвкусием, типовым однообразием и триумфальной победой над архитектурными излишествами. И то не факт, что уцелеют. Усилиями наших градостроителей и их заказчиков фонд наследия и так тает на глазах.

Чего там говорить про будущее – уже сейчас то, что осталось, вызывает изумление. Смотрит ценитель московской старины на такой изящный и уютный особнячок и думает: «Как же тебя, милый, еще не снесли и не построили на твоем месте какое-нибудь элитное жилье этажей в пятьдесят, земля же золотая? Ах, у тебя на фасаде флаг какого-то заморского государства. Теперь понятно: пока действует договор аренды, ты жив. Единственно это и спасает. Но аренда когда-нибудь закончится, тебя признают ветхим и снесут. Останутся одни воспоминания…» А потом мысленно отвешивает низкий поклон всем этим посольствам и консульствам за то, что не только здания защищают от уничтожения, но и интерьеры сохраняют в первозданном виде, да еще посетителей изредка пускают внутрь соприкоснуться с прекрасным.