Книга Дилемма Золушки, страница 14 – Елена Логунова

Вот же черствый человек! Вопрос, о ком заботиться – о ближнем или о котлетах, – для него даже не стоит!

Я сунула смартфон в карман, вернулась в общее пространство гостиной и нарочито бодро объявила:

– Ну вот, мужа я предупредила, остаюсь с вами на ночь, будет у нас что-то вроде пижамной вечеринки!

– Настоечки? – Тетушка приподняла бутыль и вяло поболтала ею в воздухе.

– Разве что глоточек. А потом чайку попьем. – Я глянула на старинные напольные часы в лакированном краснодеревянном корпусе. – Через сорок минут в итальянской кондитерской на той стороне канала начнется счастливый час с тридцатипроцентной скидкой, я сбегаю и куплю чего-нибудь вкусненького.

– Не надо бегать, нам все доставят, я уже сделала заказ по телефону. – В гостиную вошла Ирка и плотно прикрыла за собой двустворчатые двери. – Фух, наконец-то башибузуки уснули! Я уж думала, они никогда не угомонятся.

– Еще бы, такое потрясение, – уныло кивнула Марфинька и длинно всхлипнула.

Все посмотрели на нее. Заметив это, старая актриса моментально выпрямила спину и с блеском отыграла короткий мимический этюд «Безмолвная скорбь».

Мне, однако, хотелось обсудить трагическое происшествие. А главное – понять, почему дамы так сильно расстроились. Для всех нас, кроме разве что Марфиньки, Борис Барабасов был человеком чужим, и всеобщее потрясение представлялось мне не вполне обоснованным. Особенно удивляла реакция тетушки – стальной леди фасона Маргарет Тэтчер.

– Жалко, конечно, уважаемого Бориса Барабасова, зато он погиб именно так, как мечтают все артисты: на сцене, – начала я издали, использовав подсказку мужа. – И жизнь прожил долгую, интересную, а финал ее оказался таким трагическим – так ведь никто не знает, что нам готовит судьба…

– Ах, если бы судьба! – вздохнула тетя Ида и хлопнула очередную рюмашку успокоительного.

Об эффективности хваленого средства я бы поспорила. Старушки вылакали на двоих уже граммов триста этого пойла, а все еще были на нервах.

– Что ты этим хочешь сказать, Идочка? – Марфинька подперла щечку кулачком и печально воззрилась на подружку.

– Никакая это не судьба. – Тетушка наконец выпустила из рук бутылку и закрыла ладонями лицо, из-за чего ее последующие слова прозвучали невнятно: – Му-му-му, му-му, му-му-му-му!

– Ида, дикция! – Марфинька пристукнула ладонью по столу.

– Говорю: это я во всем виновата! – открыв лицо, отчетливо проартикулировала тетушка.

– В чем – во всем? – уточнила я, присаживаясь за стол.

На соседний стул тяжело опустилась Ирка.

– В гибели Барабасова, в чем же еще. – Тетя Ида шумно вздохнула. – Это же я, дура старая, закричала, когда не надо было, как полоумная: «Борис, вперед!» А он послушался, не остановился – и сверзился в яму!

– Ах вот оно что, – с некоторым облегчением пробормотала я: стало понятно, почему тетушка так расстроена. – Но ты зря себя винишь, дорогая. У Барабасова имелся наушник, а в нем – режиссер, и это он должен был его вовремя остановить. Уверена, что твоего голоса Борис даже не услышал.

– Думаешь? – Тетушка посмотрела на меня с надеждой.

– Будь уверена. – Марфинька похлопала ее по запястью. – Это не ты виновата, а я. Из-за меня Барбариска погиб. Ах, вечно я приношу мужчинам несчастье…

– Вот тут поподробнее, – устало попросила Ирка, хотя это было совершенно излишне, потому как Марфинька – видно же – как раз собралась отыграть очередную драматическую сцену.