Онлайн книга «Дилемма Золушки»
|
– Совершенно верно, – подтвердила я. – Думаю, Марфинька подсознательно узнала халат из спектакля, хоть и не вспомнила об этом. Но с «Незнайкой» четко проассоциировала. – Что ж, это возвращает нас к тому, что ответы на вопросы нужно искать в театре. – Конкретнее – в театральной костюмерной, – уточнила я. – Там работала Роза, любившая винтажные пирожные, которыми Марфинька закусила лекарство, которое привело ее в больницу, в которой ее навестил лжепрофессор в халате из театральной костюмерной. Бинго: круг замкнулся! – Завтра расспросим Марфу о ее вчерашнем дне и тогда решим, что делать дальше. – Тетушка не стала спорить, значит, согласилась со мной. – Приезжай к завтраку, я поставила тесто на пироги, они будут с куриной печенью – Боря привез мне много свежих потрошков. – Господи! Что вы все здесь делаете?! Едва открыв глаза, Марфинька увидела нависшие над ней хмурые физиономии – точь-в-точь как в знаменитом меме про Наташу и ее котов, которые все уронили. С той разницей, что лица были человеческие и в количестве трех, а не четырех. – Все – это сколько? – быстро спросила Ирка, игнорируя прозвучавший вопрос. Если бы Марфинька ответила: «Двое», не посчитав меня, стало бы понятно, что тетушка паниковала не напрасно. Тетя Ида позвонила мне поздно вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, и звенящим от плохо скрытой тревоги голосом попросила: – Пожалуйста, скажи мне, что я совершенно напрасно так волнуюсь! Я посмотрела на часы. Тетушка прекрасно воспитана и без серьезного повода не звонит добрым людям в полночь. – Теперь и я волнуюсь. Что случилось? В смысле, что еще? – Ах, да все то же! Речь о Марфе. Я вдруг подумала: а если после пережитого стресса, отравления, реанимации ее мозг повредился настолько, что она уже не вернется в эту свою неустойчивую норму? Проснется завтра не моей дорогой подругой, а снова юной свиристелкой, да так и останется ею навсегда?! В голосе тетушке сквозила паника. Еще бы! В ее возрасте очень трудно завести новых друзей. Я поняла, что старушку срочно нужно успокоить, но в спешке брякнула не то: – Не проснется. – То есть?! – Паника подступила к грани истерики. – В смысле, проснется, конечно, но не свиристелкой, а благородной старушкой, не переживай. – Не могу не переживать, – пожаловалась тетушка. – Тогда будем переживать вместе, но не прямо сейчас, а ближе к моменту истины. В котором часу у вас подъем? Во сколько Марфинька проснется? – Обычно около восьми… – Значит, в семь тридцать мы будем у тебя, – твердо пообещала я и велела: – А сейчас выпей какое-нибудь успокоительное и ложись спать. Договорив с тетей, я позвонила Ирке, которая ночевала в квартире Марфиньки, и сообщила ей, что место завтрашней встречи не изменилось, а вот время сдвинулось на полтора часа раньше. После чего переставила будильник, который успела завести на 08:00, и тоже легла спать. Где-то без четверти восемь мы втроем – я, тетя и Ирка – прокрались в светлицу и столпились у ложа Марфиньки, пытливо вглядываясь в ее расслабленное во сне лицо. Конечно, она неприятно изумилась – это мягко говоря. И пересчитывать нас, чтобы ответить на Иркин провокационный вопрос, не стала, поэтому я подступила ближе и громко, даже с некоторым вызовом сказала: – Доброе утро, Марфа Ивановна! – Доброе? Не уверена. – Марфинька завозилась, пытаясь сесть в постели, но вышло это у нее не сразу, потому что тетушка кинулась ее обнимать и завалила назад на подушки. |