Книга Дилемма Золушки, страница 92 – Елена Логунова

– Мы не полиция. – Всхлип. – Мы не знаем, кто заинтересован в наследстве. – Всхлип, всхлип, всхлип.

– Есть способ, и нам уже случалось его использовать. – Даже зная, что подруга плачет всего лишь из-за лука, я не смогла спокойно созерцать ее слезы и придумала кое-что в утешение: – Похороны!

– Чьи? – уточнила тетя Ида и шлепнула на доску ком теста.

И впрямь уже имелись варианты. Я выбрала наиболее перспективный для расследования:

– Барабасова. Наверняка весь его ближний круг соберется у могилы.

– Поэтично, – сухо молвила тетушка, отлепив от доски и снова уронив на нее тесто: шмяк.

– И практично! Мы сможем увидеть потенциальных наследников. – Я пошаркала деревянной лопаточкой в сковородке с фаршем.

– А когда похороны? – Всхлип.

– Проснется Марфинька – попросим ее узнать в театре, там наверняка в курсе. – Шарк.

– Ни в коем случае! Марфу больше в разведку не посылаем – никто не должен знать, что она снова в здравом уме! – Шмяк.

– Тогда я сама позвоню. – Шарк, шарк, шарк. – Фарш готов, мой генерал!

Я выключила огонь под сковородкой и нашла под своим фартуком поваренка карман, в котором ждал своего часа главный инструмент современного добытчика информации – смартфон.

И как только Холмс с Ватсоном без него обходились?

Пресс-барышня Элина мой вызов не приняла, поэтому я не стала стесняться и позвонила директору театра. Тот меня огорчил: напрасно я полагала, что похороны Барабасова будут не менее пышными и торжественными, чем празднование его юбилея. Оказывается, они уже состоялись и прошли тихо, без всякой помпы.

– Как же так! – Я расстроилась и упрекнула собеседника: – Ведь хоронили вашего заслуженного артиста!

– И мы отметили это, отправив от всего коллектива прекрасный венок из хвойных веток с гвоздиками и лентой с надписью. Наш представитель присутствовал и произнес прощальное слово с должным чувством и выражением, в театре ему бы аплодировали. – Аметистов рассказывал о состоявшихся похоронах с радостью, причину которой я поняла после его следующей фразы. – Но ведь организаторами мероприятия были не мы. У нашего дорогого усопшего очень кстати нашелся близкий родственник, он и взял на себя все расходы.

– У Барабасова нашелся близкий родственник? – повторила я, чтобы услышали Ирка и тетушка. – Кто же это?

– Я неправильно выразился, не родственник, а родственница. Не то сестра, не то племянница, я не вникал.

Я, конечно, спросила Аметистова, нет ли у него контактов этой особы, но получила отрицательный ответ. Личность дамы интересовала Игоря Кирилловича не больше, чем степень ее родства с Барабасовым. Главным для директора было то, что ее внезапное появление позволило ему минимизировать расходы на церемонию прощания.

– Да не было у Барбариски ни сестры, ни племянницы, ни даже дочери или внучки. – Тетушка не скрыла удивления и подозрений. – Что еще за близкая родственница? Откуда вдруг взялась?

– Может, из ЗАГСа? – предположила Ирка. – Дедуля мог жениться. Как говорится, седина в бороду… Тогда супруга стала его законной наследницей – и тут все сходится: именно ей была выгодна смерть старичка! Барабасов же был не беден, я правильно понимаю?

– Я не осведомлена о его материальном положении в деталях, но точно знаю, что Борис жил один в четырехкомнатной квартире с окнами на Мойку, владел родительской дачей в Зеленогорске и собирал старинные монеты и художественное стекло Лотарингии эпохи ар-нуво, даже как-то выставлял свою коллекцию в Эрмитаже. Мы с Марфой были на ее открытии.