Книга Пани Зофья. У вас след от решетки, страница 70 – Яцек Галиньский

– Рано или поздно они сюда войдут, – ответила она. – И все из-за тебя. Мы, наверное, больше не увидимся. И хорошо.

– Да ладно, выберемся. Не вешай нос. Я что-нибудь придумаю.

– Перестань. Они за дверью. Нам не выкрутиться.

Я посмотрела на нее. Почти целая жизнь в тюрьме. Подростковые годы, первая, вторая и третья молодость. Она все еще была красива, но наверняка уже не раз задумывалась о той части своей жизни, что ждала впереди. Для нее это была большая загадка. Для меня – уже нет.

Мариолька не знала, что жизнь начинается после шестидесяти. Миру от нас больше ничего не надо. Благодаря определенной настойчивости мы освобождаемся от детей и наконец-то становимся свободными. Мы можем делать все, что угодно. Мы не связаны никакими ограничениями и правилами.

Мариолька этого не знала. Она зря волновалась.

– Гражданин начальник, – обратилась я через щель в заслонке.

– На пол, руки за голову! – раздался сильный мужской голос с той стороны. – Входим.

– Пожалуйста, сообщите дежурному, что это бунт, у нас заложник, и, если вы войдете в камеру, Надзирательница пострадает.

Наступила минута молчания, которая определенно предвещала нашу победу. Я представляла себе испуганные рожи этих олухов, у которых не было ни единого шанса против специалиста по крупномасштабным похищениям.

– Бунта не будет! – сказал охранник из-за двери.

– Как это? – спросила я. – А почему?

– У меня через пять минут заканчивается смена, и, если я опоздаю на электричку, мясной ларек закроют, а жена оторвет мне голову. Я вызвал опергруппу «Антанта». Считаю до трех. Отойдите от двери. Заходим.

Я посмотрела на Мариольку.

– Если «Антанта» войдет, – закричала Мариолька, – мы им яйца оторвем! Клянусь, мы это сделаем!

– Мы покалечим Надзирательницу! – крикнула я в щель. – Будет выть от боли!

В ответ я услышала оглушительный стук тяжелого предмета о стальную дверь. Очевидно, ее собирались сломать.

– Мы предъявим требования, – сообщила я.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Мариолька.

– Ты что, не смотришь фильмы?

– Мне как-то не по пути в пункт видеопроката, – усмехнулась она.

– Их больше нет.

– Не знала. Жаль.

Ей стало грустно. Жизнь за стенами продолжалась без нее. Мир, который она помнила, постепенно переставал существовать, а она даже не подозревала об этом.

– Невелика потеря, – заключила я. – Кому от этих прокатов польза? Тарантино? Что это за кино? Одна ругань, кровь и кишки… Хотя идея неплохая. Мы будем пытать Надзирательницу.

– Отличная идея! – согласилась Мариолька.

Мы с энтузиазмом посмотрели на Надзирательницу. Она его не разделила. Даже наоборот. Похоже, она совсем потеряла связь с реальностью, потому что, едва Мариолька подошла, у нее начался нервный тик, затем она подорвалась и с криком бросилась к двери. Долго стояла там, колотя кулаками, что было совершенно бессмысленно. Это мы знали от нее самой. Мариолька подошла, чтобы попросить ее прекратить шум, но тут начался настоящий ад. Надзирательница принялась так визжать, что нам пришлось заткнуть уши. Мы даже не могли начать пытки, потому что она обезумела. К счастью, вскоре она снова потеряла сознание, избавив нас от своего неприятного и постыдного общества.

– Пани Вильконьская! – раздался голос из-за двери.

– Да? – ответила я.

– Пожалуйста, ничего не предпринимайте, пока не придет переговорщик!