Книга Эффект искаженных желаний, страница 40 – Юлия Ефимова

У кабака, который им с «маменькой» служил в том числе домом, облокотившись на вросшие в землю огромные камни с красивой гравировкой «Сонькин пуп», что сотворил им местный умелец-кузнец Василий, Ольгу уже дожидался поклонник. Американец по имени Джек Мартин, прикупивший здесь право на золотодобычу и неплохо преуспевающий в этом деле. Он часто наведывался в «Сонькин пуп», но его интересовали не девки и не кабаре, а сама Ольга.

В первую их встречу Джек подошел к ней и, даже не представившись, удивленно сказал:

– Вы знаете, что за птица в ваших волосах? Это черноголовая сойка. Она водится только у меня на родине, в Америке. Говорят, коренное население – индейцы очень чтят эту красавицу за ее умение петь. У нас есть выражение: когда поет сойка, молчат все. Это означает, что перед красотой все бессильны, именно она правит этим миром.

Тогда он очень понравился Ольге, и она стала с ним дружить. Именно дружить, пресекая все попытки сблизиться.

Но последний месяц, в каждую свободную минуту он приходил в «Сонькин пуп» и умолял быть его женой и уехать с ним в Америку.

Америка, снова Америка, Николя тоже грезил об этой Америке. Где же он?

– Дорогая Софи… – тут же завел он, только завидев ее.

– Джек, вы рано, мы еще не открылись, – сказала Ольга, как можно приветливее улыбнувшись своему поклоннику, хотя ей хотелось сейчас нахамить ему.

– Мне надо с вами разговаривать, – начал он грустно. – Я сегодня уезжаю в Хабаровск. Там я буду еще месяц-два, чтоб уладить все вопросы, и после отправлюсь домой, в Америку.

– Я уже говорила вам, что не могу поехать с вами, – немного резче обычного ответила Ольга. Разговор со старши́ной испортил ей настроение, заставил задуматься о будущем. Скоро здесь все заметет, и оставаться не будет смысла, пора решать, куда двинуться дальше. А Николя? Вдруг он не объявится до этого срока? Как она его найдет?

– Я помню, что вы мне говорили, дорогая Софи, – сказал Джек, – но я верю в свою фортуну. Если надумаете, то найдете меня в Хабаровске, в гостинице «Амур». Еще чуть больше месяца я буду вас там ждать.

Он прикоснулся губами к ее щеке и тут же, словно боясь быть обруганным за свой порыв, быстрым шагом пошел прочь.

– Чего хотел? – спросила Сонька, когда Ольга зашла в дом.

– Ну ты же подслушивала, – сморщилась она, – что спрашивать.

– Я еще и подглядывала, – усмехнулась та. Надо сказать, Сонька Золотая ручка даже старела красиво, несмотря на каторгу. Ольга помнила Арку в таком возрасте, вот она была уже совсем дряхлой, а Сонька держалась. Хотя, может, Ольге это сейчас так кажется, а в детстве все женщины за сорок старухи.

– Старши́на отказал, я не хочу здесь больше сидеть с твоими девками, ты как хочешь, а я, наверное, вернусь в Хабаровск. – устало, но твердо сказала Ольга.

– Ты мне тут девками не брезгуй, между прочим, кормят они нас и неплохо кормят. Их пожалеть надо.

– Жалелки на всех не хватит, – буркнула Ольга негромко. Она уже успела понять характер своей названной маменьки, и если та подпускала в голос металлические нотки, то все, спорить с ней на эту тему не стоило.

– Недаром у нас говорят: от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Не от хорошей жизни они тут сиськами трясут, судьба у них злая, а ты лучше бы господа благодарила, что тебе такой не послал. Я жизнь-то поболе тебя пожила, и знаешь, что заметила? Вот ты поможешь одной запутавшейся душе, всего одной, и фарт тут же покатит. А от мужиков типа твоего Николеньки Гусара бежать надо, от таких только боль и поражение, с такими только в омут. Небось, искать его собралась? Так вот, погибель он твоя, помни об этом. Ладно, не с руки мне тебя учить, у меня дочери есть, так я даже их не учила. Живи как хочешь, а вот дело мы с тобой все-таки сделаем и разойдемся в разные стороны. Очень хорошо, что твой американец уехал, на этом и сыграем, только будет у нас с тобой очень быстрая игра.