Книга Золотое правило молчания, страница 49 – Галина Владимировна Романова

— Опрашивали. Никто ничего не видел. Может, вам кто расскажет. Вы уж тогда сообщите.

— Разумеется!

Она смело отпила из чашки половину, поморщилась. Даже в самые скверные ее времена у нее такой заварки не водилось. Эх, братец, братец!

— Он вам ничего не рассказывал в последнее время, Лада? Может, его что-то тревожило? У них во время банкета в ресторане убили человека. Ваш брат… — Фокин отодвинул все ж чашку, не рискнув. — Скажу честно, был у нас одним из подозреваемых. У него имелась такая возможность. Он обслуживал столик, за которым был убит сотрудник фирмы «Геракл». Орудием убийства мог быть один из ножей с кухни.

— Но зачем?! — возмутилась Лада, покраснев до корней волос — Зачем ему кого-то убивать? Да еще во время банкета! Вадик был оболтусом, но не убийцей! У вас не выйдет… Не получится повесить на покойника нераскрытое дело.

— Но он мог что-то видеть. Что-то, чего видеть не должен был. И мог шантажировать убийцу. Мог?

Голубые глаза Фокина впились в ее переносицу. У Лады даже в носу защипало от неприятного ощущения.

— Не мог, — твердо выдержала она его взгляд. — Не того полета птица — мой покойный брат. Велик от подъезда укатить — мог. В группе таких же идиотов в квартиру залезть по пьяни — тоже. Но чтобы шантажировать!.. Не хватило бы ему мозгов, уж простите. И что это за шантаж такой — две бутылки виски?

Она грустно рассмеялась, прикрывая заслезившиеся глаза дрожащей ладошкой. Слезы все же покатились по щекам спустя минуту.

— Хватит вам меня мучить, товарищ майор, — проговорила Лада сдавленно. — Отдайте тело брата для погребения. Сколько можно!..

Через три дня Вадика похоронили. Все прошло более чем скромно. На кладбище была Лада с сыновьями. Приехал Петрович, снискав в свой адрес ее теплую улыбку и дружеские объятия. И небольшая группа соседей. Поминки устраивали в квартире Вадика. Никакой роскоши или излишеств. Картошка вареная с тушенкой, капуста квашеная, оладьи, кутья. Еще какие-то маринады домашние принесли соседи. Из напитков только вишневый компот и самогонка — тоже соседская. Посуда в шкафах Вадика нашлась. Списанные ресторанные тарелки и рюмки с выщербленными краешками.

Скромно посидели. Тихо поговорили. В основном о том, как теперь Лада распорядится квартирой.

— Продать бы тебе ее, — подсказал кто-то из женщин. — Хоть поднялась бы с мальчишками немного. Бьешься ведь как рыба об лед.

— Нет. Ничего продавать не стану. Квартира родительская. Наследие, — последовал ее твердый ответ.

Петрович тут же одобрительно глянул и едва заметно кивнул.

— Денис взрослый уже почти, — посмотрела она в сторону старшего сына, тот замер у окна с телефоном, с кем-то переписывался. — Подрастет, захочет жить один. А где я ему денег на новую квартиру возьму? Да еще в Москве!

На квартиру в Москве не хватило бы даже средств из заветной коробки, подумала Лада тут же.

— А что станешь делать? — прицепилась все та же дотошная соседка.

Она жила этажом ниже, прямо под Вадиком. И частенько жаловалась Ладе на грохот в его квартире.

— Напьется и мебель роняет! — часто возмущалась она.

Мебели никакой особой, чтобы ее ронять, у Вадика не было. Но Лада не спорила с ней никогда. Знала, что пьяный брат мог и пошуметь. Извинялась за него и проходила мимо.

— Сдавать буду. Порядок только навести надо. Да щепки все на помойку снести. — Это она мебель его расшатанную имела в виду. — Сейчас многие со своей мебелью заезжают. Вот и пусть углы обставляют.