Книга Золотое правило молчания, страница 92 – Галина Владимировна Романова

За окном крупными хлопьями сыпал снег. Температура была близка к нулю. И каждый из них, косясь на оконный проем, думал о чем угодно, только не об убийстве Ивушкина.

Скоро Новый год, как справедливо заметил полковник. В магазинах предпраздничная суета. Уже открылись елочные базары. И, проходя мимо, Фокин отчетливо слышал запах хвои и смолы, но впервые ничего не чувствовал. Ни радости, ни оживления, ни легкого раздражения от толчеи. Полное равнодушие к происходящей вокруг него суете. Что ему грядущий праздник, если он теперь один? Прежде был с Жанной. Она без устали бегала по магазинам, забивая холодильник деликатесами. Фокин еще помнил огромные омаровые клешни, нацелившиеся на него с полки. Были и мандарины в вазах, и икра. И гусь запекался с яблоками. И горы разных салатов и закусок. И если обстоятельства срывали ему праздничную ночь, то потом они все равно пировали. Тихо, вдвоем, но праздновали. И он еще неделю без конца лазил в холодильник, чтобы схватить с полки что-нибудь вкусненькое.

Жанна теперь чужая женщина. Выложила позавчера в сети новое фото с примерки белого платья невесты. И не то чтобы ему было больно смотреть на нее в этом платье, но неприятно точно. И он не обрадовался и не лайкнул фото.

— Странно все же… — прервал тишину Ходаков. Он вообще подолгу не мог молчать. — Стрельцовы были бандитами, матерыми, судя по рассказам местных. Но Николай ни разу не попал в поле зрения правоохранительных органов. Задаю им вопрос: почему? Осторожным, говорят, был. Брат его — тот да, вечно на рожон лез. Все какие-то новые темы для бандитских промыслов выдумывал. И все по-крупному! Не какой-то там гоп-стоп. Оттого его и за руку схватить было сложно.

— А точнее? — отозвался Фокин, отрывая взгляд от окна, за которым белая пелена снега превращала все вокруг в уродливые сугробы.

— То деньги фальшивые взялись с корешами выпускать. Потом лекарства какие-то производили в гараже. С лекарств на алкоголь паленый переключились. Поставки, говорят, были по всей стране. Денег подняли немало. Но все как-то очень вовремя прекращали. Полиция не успела доказательную базу собрать, как они уже свернули производство.

— И почему же при таких деньгах братья не обзавелись жильем в Москве? — глянула на них Леонова. — Отец Василисы у ее матери в аварийном доме проживал, и то нечасто, в основном наездами. Николай на родине племянницу воспитывал. Куда деньги-то подевались?

— А вот тут мне коллеги поведали очередную интересную историю о Стрельцове-младшем. Перед самым своим исчезновением он занялся сбытом краденого золота. В особо крупных размерах. И не цепочки с кольцами имелись в виду. А слитки. Он ездил куда-то на север. И оттуда вез все напрямую в Москву. Был посредником между продавцами и покупателями. По слухам, денег поднял очень много. И занимался этим года два до своего исчезновения.

— Почему сразу не доложил? — прищурился недобро Фокин.

— Так полковник не велел вязнуть в нулевых. Приказал забыть эту тему, — принялся оправдываться Ходаков. — Опять же все на уровне слухов. И вот еще, чуть не забыл. Перед тем как Стрельцову-старшему сесть, он переехал. Куда — никто не знает. Но дом и хозяйство продал. И уехал. Всем сказал, что к племяннице подался.

— Срочно сделать запрос на возможное приобретение им недвижимости в Москве. Леонова, слышишь?