Книга Теория вероятного чуда, страница 109 – Галина Владимировна Романова

— Не начинай! — одернула она его.

Заметив, как Васюков снова потянулся к пряникам, отодвинула пакет.

— И что дальше? — уставилась она сердито на гостя. — Не за этим же ты ко мне ехал, чтобы показать разбитый телефон, лишенный сим-карты? Нет. Что-то достали из него, да? Что, Васюков?

— Многое.

Он покосился на пакет с пряниками. На нем лежали ее ладони. Ну не вырывать же у нее угощение.

— Многое из того, что снимает с тебя подозрение, — проворчал он и погрозил ей пальцем. — Но подробности после еще одной чашки кофе и бутерброда, Панина. Я из дома выехал, семи не было. Жрать хочу. А пряники твои… Ими запросто можно было тот самый телефон разбить. Как ты это ешь, Панина?

Она не стала ему признаваться, что о пряниках этих забыла еще в конце весны. И они благополучно пролежали в шкафу все эти месяцы. Коленьки не стало в доме. Полки инспектировать было некому. Вполне вероятно, что и лежали бы там еще полгода, пока Васюков или кто-то еще не напросился бы на угощение.

Поднявшись с тяжелым вздохом из-за стола, Даша полезла в холодильник. Где-то там она сегодня видела печеночный паштет, салат и банку маринованных огурцов. Хлеб, она точно помнила, был. Может, не горячий и даже не вчерашний, но был.

А никто не виноват, между прочим, что она провела ночь в камере. Никто, кроме Васюкова. Поэтому бутерброд будет с черствым хлебом.

— Хозяйка ты, Панина, так себе, — проворчал Васюков, кусая с хрустом от бутерброда. — Неудивительно, что при такой красоте ты уже третий раз побывала замужем. Кто же с тобой станет жить?

Вот засранец! Даша подавила смех. Вроде и комплимент сделал, и опустил одновременно.

— Что было в телефоне? Контакты? Сообщения? — подергала Даша Васюкова за короткий рукав белоснежной сорочки. — Что вашему спецу удалось извлечь?

— Исповедь, — обронил Васюков, прикрываясь от нее кофейной чашкой и делая шумные глотки. — Наш спец, признаюсь, бился долго. Уж и не надеялись. Может, ты бы и до сих пор в камере была, если бы не он.

— Короче, Толя! — повысила голос Даша и шутливо шлепнула его по плечу. — Не делай мне нервы! Что за исповедь?

— Коля твой признание тебе записал. Показать, извини, не могу. Пока идет следствие и все такое. Ну, не мне тебе объяснять. — Он снова откусил и захрустел черствым хлебом, и забубнил с набитым ртом, роняя крошки на стол: — В общем, там он рассказывает о событиях памятного вечера, когда убил по неосторожности свою любовницу.

— Кириллову?! — ахнула она.

— Ее, ее, Панина. Кается он, что тебя подставил. Мол, не хотел. Так вышло. Чуть не со слезой кается, Дашка. И что виноват перед тобой, и что не хотел, да так само собой получилось. И все в таком духе.

— Почему они тем вечером оказались возле моего дома?

— А Кириллова захотела все тебе рассказать. Что-то у них там не заладилось. То ли в бизнесе, то ли в отношениях. Рванула сюда на такси. Он за ней. Поймал за руку, скандал буквально публичный устроили. Орали так, что на них начали внимание обращать. При этом Кириллова в выражениях не стеснялась. И много чего выкрикивала об их запретном бизнесе. Он не знал, как ей рот закрыть. Тут заметил, что дверь в подвал открылась. Он ее туда увлек. И сразу с порога толкнул со всей силы. Не рассчитал твой Коленька, Панина. Кириллова упала весьма неудачно. При падении сломала себе шею. Он вот прямо едва не плакал, когда об этом рассказывал.