Книга Незнакомец. Суровый батя для двойняшек, страница 49 – Регина Янтарная

– Я тебя спас от банды Угрюмого. Отпустил на волю, дал шанс спастись. А ты снова полезла в это пекло! Дура!

Как же он ошибается!

Считает, что оказал мне помощь?

Это тоже самое, как если бы браконьер убил всю стаю диких зверей, и оставил одного единственного детеныша – новорожденного, слепого, который не может ни накормить себя, ни защитить.

Так Мир поступил со мной… и своими детьми!

Ненавижу!

Снова хочу отомстить ему.

– Ладно, забыли. Оставим прошлое в прошлом, – спокойно отвечает хозяин комнаты, и поглаживает теплыми пальцами мою ногу. Даже если бы ты ко мне тогда подошла, я бы тебе не помог.

– Это я уже поняла… – говорю с обидой.

В комнату стучат. А затем не дожидаясь ответа, дверь распахивают, и на пороге объявляется Марго. Первым делом девушка обследует взглядом мятую постель, кричащую о любви, вторым – очень недовольным – нас.

– Мирон! Ты сказал, что хочешь всего лишь поговорить с ней, но не сообщил, что собираешься помочь ей принять душ!

– Марго! – рычит Мир, – следи за словами.

– Ты оставил меня одну с ребенком, а сам кувыркаешься в постели с этой?..

– Где Маша? – Седой подрывается с места и широкими шагами направляется к двери.

– На кухне твоя племянница! – язвительно сообщает девушка, раскрывая мне «как бы тайну».

– Дура! Зачем ты оставила ее одну?

– Я…

– Одевайся, и уходи.

– Ты больше не хочешь меня?..

Слова девушки бьют наотмашь. Марго не просто няня, она любовница. Становится противно и мерзко.

Седой оборачивается, бросает на меня изучающий взгляд.

В моем взгляде так много боли, что я опускаю глаза, он не должен видеть, что я до сих пор страдаю, ревную, сохну по нему.

Дверь за Миром закрывается, и я разрешаю себе поплакать. Жгучие слезы обиды текут по лицу.

Мирон

Психанувшая на меня Марго уезжает, оставляя нас одних. Поспешно спускаюсь за племянницей на кухню. Кнопка сидит одна, брошенная всеми, плачет.

– Ну что ты, Машенька, дядя здесь! – беру малышку на руки, кружу.

В этот момент звонит сестра.

– Здравствуй брат!

– Здравствуй.

– Как там Машенька?

– В полном порядке, – отвечаю, глядя на покрасневшие от слез глаза малышки.

– Мирон, тебе есть с кем оставить Машу? Не мог бы ты съездить к нам домой? Мы забыли взять с собой важные документы. Нужно прислать их скан.

– Хорошо. Я с собой возьму племяшку. Тем более, что нам в цирк сегодня, надо присмотреть Машуне хороший наряд. Предлагай, что одеть на нее?

– Цирк? – сестра неподдельно удивляется. – Ты серьезно или шутишь?

– Абсолютно. У меня женщина гостит, и у нее завалялись три билетика в цирк.

– Странно это всё!

– И я так считаю, но нас пригласили, не будем же мы отказываться. Да, Машунь? – слегка сжимаю детские пальчики.

– Угу, – кивает покладисто русой головкой.

– Скажи маме, что любишь ее! – подставляю трубку девочке.

– Ма-ма, лю-лю, – Машка целует грязный экран.

– Ладно, – отвечаю сестре. – Мы поехали за документами.

Мысленно радуюсь тому, что образовалось настоящее дело, появилась возможность сбежать от взрослой Маши. Последние десять минут она меня тяготила.

Вспоминаю ее ревнивый взгляд, когда в комнату зашла Марго.

Неужели Маша думала, что я должен быть ей верен, только потому, что женился на ней пять лет назад?

Ну да, папина девочка не знает, что сделал я это под дулом пистолета. А жизнь моих сослуживцев висела на волоске. Откуда Маше Угрюмовой знать эти подробности?