Книга Незнакомец. Суровый батя для двойняшек, страница 55 – Регина Янтарная

– Почему? – следак театрально округляет глаза.

– У вас нет ордера!

– Есть, – показывает бумагу с печатями. – В случае сопротивления, и неоказания поддержки следствию, имею право. Ведь ты – особоопасная преступница!

– Я – кто?! – теряю дар речи от услышанного.

– Ты – Мария Егоровна Угрюмова – дочь главаря ОПГ.

– Я – Мария Маркина, к отцу приехала недавно. Всю жизнь жила в другой стране и не знала, чем занимается папа! – делаю тщетные попытки защитить себя.

– Нет, девочка, для нас ты дочь преступника. Если он перевез тебя жить к себе именно сейчас, значит, решил передать информацию тебе. Угрюмому сейчас абсолютно некому доверять, его предали все.

– Что вы от меня хотите? Спросите, если я знаю, то скажу. Только не нужно закрывать меня в камере. Я боюсь. Мне нельзя к вам!

– Почему нельзя? – издевательским тоном спрашивает следователь Мезенцев.

– Я беременна!

– Ничего страшного! В тюрьме тоже женщины рожают!

– Издеваетесь?! – закипаю я.

– Нет! Это вы с отцом издеваетесь, не говорите, где общак. А мне край как надо знать! Понимаешь?

– Я не знаю! – шепчу пересохшими губами. – Папа со мной не делился своими делами.

– Посидишь в СИЗО, сразу вспомнишь. Уводите ее! – командует охране.

В этот же момент на моих руках защелкиваются наручники, и меня как безвольную куклу тащат на выход. Сил сопротивляться нет, я в полном шоке. Ехала к отцу, а попала в ловушку.

Какая же я глупая. Папа говорил: – Маша, исчезни. Ко мне не приходи, даже если будешь на грани.

Уже за порогом вспоминаю, о ребенке, и слезы снова градом летят по лицу.

– Мне нельзя в камеру! У меня будет малыш!

– Лицом к стене! – командуют охранники и подталкивают в спину, чтобы я понимала, что свободе пришел конец.

Маша

Мезенцев отдает распоряжение и меня уводят в камеру. Ведут по мрачным коридорам, в которых пахнет сыростью, или не пахнет, но от страха мне черт-те что мерещится.

Мне очень плохо. Я задыхаюсь. Кажется, что стены наезжают на меня и пытаются раздавить. Здесь так тесно. Наверное, потому что я точно знаю, что на окнах решетки, а двери заперты на железные засовы.

Люди не животные! Их нельзя оставлять жить в таком страшном месте, – мелькает у меня в голове.

Тут же жалею себя: – Я слишком молода и красива, мне точно нельзя оставаться здесь.

Очень хочу сорваться с места и побежать обратно, но точно знаю, что меня пристрелят как собаку или того хуже, побьют. А меня нельзя бить, ведь во мне живет малыш.

Неужели, всё это я должна вывозить на своих плечах, рассчитываясь за один единственный грех в своей жизни – я родилась у неправильного человека.

– Пришли! – гаркает охранница, приближаясь ко мне еще сильнее. До меня доносится терпкий запах ее пота и дешевого парфюма, и я морщусь, потому что меня нещадно тошнит.

– Королевишна, тебе не нравится мой запах?! Неделю без душа!

Я не успеваю даже возразить, сказать, что дело не в ней, а в моем восприятии окружающего мира, которое стало очень чувствительное, как только во мне зародилась новая жизнь.

Мне плохо. От страха, от запахов. Пол уходит из-под ног, а в голове звучит набатом: – Главное, удержаться на ногах, чтобы не посчитали слабачкой.

Женщина осматривает меня презрительным взглядом, пока вторая открывает дверь камеры.

Дрожь прошивает мое тело, и в этот момент потолок обрушивается на меня, обмякаю в руках охранницы.