Книга Дворцовый переполох, страница 120 – Риз Боуэн

— Та-ак, дайте-ка подумать. Вы та самая особа, чья мать бывшая актриса, которая подцепила герцога? — слово «актриса» миссис Симпсон произнесла с нажимом, будто подразумевая нечто непристойное.

— Она, в самом деле, была актрисой, — ответила я. — Если бы вам выпала удача с ней познакомиться, она научила бы вас держаться в свете, и вы были бы как настоящая принцесса, — я премило улыбнулась.

Вокруг приглушенно захихикали, а миссис Симпсон едва не испепелила меня взглядом. Я извинилась и отошла в сторону, но успела услышать, как американка пробубнила мне вслед: «Бедная девочка, такая рослая и до сих пор такая неуклюжая. Ей придется довольствоваться браком с каким-нибудь простым фермером, если вообще удастся пристроиться замуж».

— Даже фермер в постели лучше, чем тот, с кем эта мадам спит сейчас, — сказал кто-то мне на ухо, и рядом очутилась моя мать, ослепительная в переливчато-синем платье, украшенном оторочкой из павлиньих перьев.

— Что там за чепуха с Бинки? Если уж он кого и убил бы, то разве что свою женушку.

— Мама, это не смешно. Его могут повесить.

— Милочка, герцогов не вешают. Объявят сумасшедшим и отпустят. Всем известно, что аристократы все чокнутые.

— Но он не убийца.

— Разумеется, нет. Он не из тех, кто на такое способен. На охоте его всегда тошнило, когда гончие хватали лису.

— А что ты здесь делаешь, кстати? — спросила я, в кои-то веки радуясь появлению матери.

— У Макса дела с лордом Маунтджоем. Они вместе занимаются поставками оружия, а с его королевским высочеством Макс охотится, вот мы и приехали, — объяснила мать. — Пойдем, познакомишься с Максом. Предупреждаю, по-английски он говорит чудовищно.

— Ты ведь не знаешь немецкого? Как же вы объясняетесь?

Мама рассмеялась — тем самым обворожительным журчащим смехом, который покорял публику.

— Душенька, не всегда же нужно разговаривать.

Она взяла меня под руку и повела к плотному, но импозантному белокурому господину, занятому беседой с принцем и лордом Маунтджоем.

— Йа, такой капан! — услышали мы. — Пиф-паф, капут.

— Ну вот, изволь убедиться, — прошептала мне мать. — В беседе определенные трудности. Но как мужчина — потрясающий.

Упоминание о мужчинах заставило меня задаться важным вопросом.

— Интересно, кто меня поведет к столу? Надеюсь, не лорд Маунтджой. Терпеть не могу поддерживать беседу о политике со старшим поколением.

— Думаю, лорд Маунтджой будет при этой кошмарной американке, — шепотом ответила мама. — Все равно, что она официально сама знаешь с кем. Бедный мистер С., который, как видишь, скромно топчется на заднем плане, вынужден будет идти к столу в одиночку. Чертовски неловкое положение, вот что.

— В таком случае мне остается или Уиффи Физерстонхоу, или Тристан. Да уж, занимательной беседы ждать нечего.

— Бедняжка Тристан. Как он держится?

— По-моему, неплохо. Звал меня замуж. …

Мама засмеялась.

— Какой ужас. Это же почти кровосмешение. У вас и няня была общая. Но, если бедный старый Хьюби умрет, Тристан — выгодная партия.

— Мама, он очень милый, но ты себе представляешь брак с ним?

— Откровенно говоря, нет. Впрочем, по-моему, лорд Маунтджой говорил, что кавалера для тебя пригласили.

Тут двойные двери распахнулись, вошел дворецкий и объявил:

— Его светлейшее высочество князь Зигфрид Румынский.

Зигфрид, с прилизанными белесыми волосами, в мундире, увешанном орденами и медалями не хуже, чем генеральский, размашисто вошел в галерею, приблизился к леди Маунтджой, щелкнул каблуками и поклонился.