Книга Дворцовый переполох, страница 17 – Риз Боуэн

— В какой подвал?

— Уголь в него сыплют с улицы через люк, а ты берешь совком или лопатой через дверцу. Наверняка у вас в лондонском доме так оно все и устроено. Там обыкновенно темнотища и грязь, а то и пауки кишат. Вряд ли тебе захочется туда лезть.

— Если выбирать между холодом и грязью, я лучше выпачкаюсь, чем буду мерзнуть.

Дедушка одобрительно посмотрел на меня.

— Ай да боевой задор! Вся в маму. Она тоже никаких препятствий знать не желала. — Тут он снова надрывно раскашлялся.

— Ужасный у тебя кашель, — заметила я. — Ты к врачу ходил?

— Да всю зиму, — ответил дедушка.

— И что сказал врач?

— Бронхит, мышка. Копоть в воздухе и зимние туманы — вот что мне вредит. Доктор говорит, езжал бы я на море и отдохнул там хорошенечко.

— Отличная мысль.

Дедушка вздохнул.

— На море ехать — деньги нужны, сердечко мое. А я сейчас ой не шикую. Зимой вот на доктора потратился, ходил, ходил… Да и уголь вздорожал будьте здрасте. Стараюсь сводит концы с концами, но с деньгами не ах.

— Разве у тебя нет полицейской пенсии?

— Есть, но маленькая. Я ведь недолго прослужил, немного и выслужил. Было дело, ввязался в драчку, шарахнули меня по кумполу, а потом как начало накатывать — голова все кружилась, на том и конец службе.

— Тогда попроси мою мать тебе помочь. Уверена, у нее денег куры не клюют.

Дедушкино лицо затвердело.

— Немецких денег я нипочем не возьму. Лучше с голоду помереть.

— Я уверена, у мамы есть и свои собственные. Столько романов с богачами — наверняка она что-то скопила.

— Может, и скопила, и отложила на черный день, но те деньги пригодятся ей самой. Вот увянет ее красота, будет она жить одна — и пригодятся. К тому же твоя мать и так была очень добра, купила нам с бабушкой этот дом. Так что она мне ничего не должна. А я ни у кого милости не прошу.

Я понесла грязную тарелку в раковину и заметила, что в кухне пустовато. Меня как обожгло: да ведь дедушка накормил меня последними запасами.

— Дедуля, я найду работу, — сказала я. — И научусь готовить, и тогда ты приедешь ко мне обедать в Раннох-хаус.

На это дедушка снова расхохотался.

— Пока не увижу — не поверю, — заявил он.

Обратно в Лондон я ехала расстроенная. Дедушка так нуждается, а я ничем не могу ему помочь! Теперь срочно надо искать работу. Похоже, увернуться от семьи не так просто, как я думала.

Был солнечный теплый вечер, и мне страшно не хотелось обратно в холодный пустой дом, где мебель укутана в чехлы от пыли, а комнаты ни в какую не протапливаются так, чтобы стало уютно. Я сошла с поезда в Южном Кенсингтоне и зашагала по Бромптон-роуд. По Найтсбриджу все еще текли элегантные пары — вечер был в разгаре. Посмотришь на них, в жизни не подумаешь, что сейчас депрессия и толпы людей в мире выстраиваются в очередь за тарелкой бесплатного супа. Я выросла в привилегированном классе и только сейчас начала остро сознавать, как ужасно несправедливо устроена жизнь — и мучительно переживать из-за этого. Будь я обеспеченной дамой с собственными доходами, пошла бы добровольно разливать суп в этих благотворительных кухнях. Но увы, сейчас я была одной из сонма безработных бедняков. Может статься, и мне придется встать в такую очередь за бесплатным супом и хлебом. Конечно, я понимала, что у меня положение иное. Стоило лишь согласиться и переехать к престарелой принцессе в загородное поместье — и я буду есть изысканные кушанья, пить тонкие вина и не ведать забот. Но теперь меня неотступно преследовала мысль о том, что надо помогать людям. Надо делать в жизни что-то достойное и полезное.