Книга Интервью… в тумане, страница 68 – Алёна Александровна Комарова

Марченко не сдавался. Он понимал, что расследование привело его к непростому человеку, но поблажек он делать не собирался. Для него не было понятия: уважаемый человек не может быть преступником, так же как и образованный, культурный, седой, молодой, высокий, брюнет или замминистра. Преступником мог стать каждый, не зависимо от статуса, цвета глаз, пола и достатка.

— Ваше имя второй раз упомянуто в деле о фальшивых деньгах. Вы думаете, я не понял, что Самойлова решила вас выгородить. Спасти благородного принца.

— Я уже давно вышел из возраста принца.

— Но она-то принцесса — напомнил он и пристально посмотрел. Кажется, такой взгляд не был даже при допросе о происхождении и появлении пачки денег в его кабинете. Зато проявился при упоминании о девушке. Чутье не подвело. Богатырев действительно испытывал к ней взаимные чувства. — Она ведь сядет. И надолго. Из-за вас. Разве так можно поступать, чтобы невинная красивая, молодая подруга попала за решетку. Там ведь не курорт. Там её испортит обстановка. Она выйдет через несколько лет. Но такой, как сейчас она не будет никогда.

— Я согласен с вашими доводами, Эдуард Викторович. И, кстати, я очень не хочу, чтоб вы подозревали Антонину. Деньги не её.

— А чьи? — быстро поинтересовался Марченко.

— Не знаю. Но, когда будете её опрашивать, спросите о ночи, когда на неё напали.

— Вы пытаетесь меня сбить с толку?

— А вы ещё не догадались, что я здесь ненадолго?

— Что за история с нападением на Самойлову?

Марченко не выделялся из толпы следователей креативной индивидуальностью и вел допрос как по шаблону. Когда Богатырев почувствовал усталость и скуку, дверь открылась, и в кабинет вошел Шилов. Он редко надевал форму, сегодня светил погонами.

Арсений Григорьевич уверенным шагом прошел к столу, отодвинул стул и присел. Следом за ним вошел полковник. Он мазнул недовольным взглядом Богатырева и сказал, обращаясь к Марченко:

— Эдуард Викторович, мы должны извиниться и отпустить Самойлову Антонину. Это дело у нас забирают.

— Как? — Марченко привстал, но полковник так взглянул на него, что пришлось присесть.

— Не спорить! — полковник повысил голос, но спокойным голосом разрешил, кивнув на Богатырева — забирайте.

— Сначала дайте мне основания, по которым вы пошли на обыск в кабинет замминистра — потребовал Шилов.

— Поступил сигнал, на который мы не имели право не отреагировать.

— Основания — спокойно потребовал Арсений Григорьевич. Требования ему давались с трудом. Он еле себя сдерживал.

— Поступил звонок. Сказали, что Богатырев хранит деньги в своем кабинете. Деньги фальшивые. И он ими везде расплачивается.

— Понятно. Пойдемте, Максим Анатольевич, — кивнул на дверь Шилов. Он явно был недоволен.

Они сели в машину и только тут Шилов взорвался.

— Операция под угрозой провала. Ты это понимаешь?

— Да. Противник сильный и хитрый.

— Ну и кто тебя решил подставить?

Максим Анатольевич задумался. Некоторое время он молчал. Потом проговорил:

— Не знаю. Тоню сегодня выпустят?

— А не Тоня ли это?

— Что?

— Деньги тебе подкинула. Где их нашли кстати.

— К столу были приклеены.

— Тю. Как банально. Даже не прятали.

— Если мне понадобилось завязать шнурки, я бы их увидел.

— Так и кто это мог быть?

— Точно не Тоня.

— Интуиция?

— Логика. На неё напали. Скорей всего это было в ту ночь, когда преступник приклеивал деньги к столу. Тоня ушла из дома, — стал объяснять Богатырев — идти было не к кому, она пошла на работу. Проходила мимо моего кабинета и увидела свет фонарика. Заглянула. Свет выключили и в кромешной темноте ей стукнули по голове.