Книга Сердце знает, страница 138 – Кэтлин Игл

Мужчина не дрогнул. Довольно долго они стояли, глядя друг на друга, а Сидни держался за спинку стула, думая: «Ну, сделай что-нибудь. Только попробуй сказать, что так нельзя разговаривать. Только попробуй».

— Довольно справедливо, — ответил мужчина очень тихо. — Думаю, мне еще рано спрашивать, где же ты этому научился.

— Вы можете спросить, но я не обязан отвечать.

— Правильно, не обязан. — Теперь пришла очередь мужчины пожимать плечами. — Так, а что бы сделало меня твоим отцом?

— Откуда мне знать?

— Ну, пока что ты был у нас экспертом. А я все еще пытаюсь понять, так сказать, нащупать путь в темноте.

— Понять? Что понять? Я все это время был здесь. У других ребят есть отцы, с которыми им приходится считаться, ну, знаете, «я должен спросить у отца», «мой папа разрешает», «мой папа не разрешает», «мой папа сказал то или это». Мой отец все это время был мертв. Вот что я знаю. — Он начал нервничать, сначала размахивал одной рукой, затем другой, его голос временами срывался. Сердце колотилось в груди. Сидни попытался снова успокоиться. — Ну, и что теперь?

— А теперь я жив.

— Может быть, вы и живы, но… — Сидни, ожесточенно жестикулируя, показал на зеркало и покачал головой. — Только потому, что я похож на вас? Может, я и на вашего брата тоже похож.

— Нет, не похож. Он…

— Может быть, похож. Может быть, она и с ним спала тоже.

Взгляд мужчины стал жестким, но голос все еще оставался ровным. - Я должен прямо сейчас сказать тебе, Сид, что хочу, чтобы мы были честны друг с другом: твоя мама мне не безразлична. А любой, кто плохо говорит о твоей матери, нарывается на серьезные неприятности. Так и знай.

— Какие неприятности?

— Все зависит от того, сколько ему лет. — Мужчина расправил плечи и глубоко вдохнул, от чего стал казаться еще выше. — У меня такое чувство, что если речь о нас с тобой, мы можем понять друг друга, просто поговорив обо всем. Потому что, думаю, мы одинаково относимся к твоей маме.

Сидни собрался было возразить, но мужчина сам отступил. — Хорошо, может быть не совсем одинаково. Она твоя мама, а это значит… — Он замялся, затем, озадаченный, покачал головой. — Понимаешь, я не знаю, что это значит, моя мама умерла, когда я был совсем маленьким. По-настоящему умерла. Твоя мама рядом с тобой всю твою жизнь, а это что-то особенное. Любовь, которую вы испытываете друг к другу. Это совсем не то, что я чувствую к ней, и я, ни в коем случае, не собираюсь относится к этому без должного уважения. — Он подошел ближе. — И я думаю, ты тоже не собираешься этого делать.

Сидни покачал головой. Он все еще держался за спинку стула.

— Если хочешь, можно сделать анализ крови, Сид. Я готов, но думаю, что в этом нет необходимости. И не только потому, что мы похожи. — Теперь он стоял рядом с Сидом, обнимая его за плечи, глядя ему в глаза: — Я знаю твою маму. Я знал ее тринадцать лет назад, и я… — Он торжественно кивнул. — Мы оба ее знаем, и мы знаем, что то, что она говорит нам — правда.

— Но она никогда не говорила вам обо мне, — возразил Сидни.

— Она боялась.

— Почему? Что бы вы сделали?

— Я много чего мог бы сделать.

— И что это значит? — Теперь, когда Сидни уже зашел так далеко, ему нужны были объяснения. — Все это время. Все это время вы не знали обо мне? — Его отец сжал губы и медленно покачал головой. — Что бы вы сделали?