Книга Слезы Вселенной, страница 27 – Екатерина Островская

– Это-то понятно, но, может, это за девочек ему прилетело?

– Не, с девочками все полюбовно. А если у кого-то предъява была, то почему только одному Хомяку? Мы все в ответе, ведь мы – бригада. И, стало быть, девчонки у нас были общими. Симпатичные все, кстати, и не дуры. Среди них даже студентки были. Девчонки предлагали нам открыть… То есть они хотели сами открыть агентство. Название даже придумали для него – «Элит». Мечтали по миру с богатыми мужиками разъезжать и получать с них за свой отдых. Но Хомяк их отговорил, сказал, что дальше помойной ямы им не уехать. Потому что для такого бизнеса нужен серьезный авторитет, который мы пока не заработали. Они погоревали немного, а потом мы и сами с этой темы слезли. Так, иногда прикрывали их. Пятииванов даже себе персональную девочку завел. Мы с пацанами ни ухом ни рылом. Но потом мне мент знакомый, что в спецуре гостиницы был сменным начальником поста, проговорился, что Хомяк какую-то лярву вытаскивал, она, мол, лопатник стащила у гражданина… Степик примчался. Компенсировал все гражданину… Мы, конечно, Хомяку предъяву, что, мол, за дела: у тебя новая телка, положено делиться, а то не по-пацански как-то получается. Степан спорить не стал: на вечер снял какой-то бар маленький на Петроградской. Привел туда эту девчонку, и мы ее прописали. Нас шестеро было. А девка, я скажу, симпатичная оказалась и совсем молоденькая. Степик признался, что ей семнадцать лет всего и она на первый курс только-только поступила. Это в самом начале осени было, но только недолго наша музыка играла: начались у нас проблемы, а потом и вовсе всех, кто остался, повязали.

– Так, может, она и сдала вас? – высказал предположение Гончаров.

– Не, – тут же ответил Партыко, – не она точно. Она нам адвоката нашла. Хомяк ей сообщил, где общак нашей бригады заныкан. Она на эти деньги нашла дорогого адвоката, который потом отмазал одного Степана. А всем остальным по самый край влепили. Да и Степана-то он не особо отмазал, тот из своих шести четыре года отзвонил. Может, эта телка адвокату мало заслала, себе оставила – типа на учебу. А у нас там двадцать тонн бакинских припрятано было.

– Как звали ее?

– А я помню? – удивился Партыко такому наивному вопросу. – Двадцать лет прошло. Но имя было какое-то нерусское – типа Аманда или Амадея. И фамилия была неруская. Не помню какая, но у меня крутится в башке что-то вроде Вервольф. А такой фамилии ведь не бывает. Не так ли, гражданин начальник?

– Так ведь и фамилию Партыко тоже не встретишь, – напомнил зэку Гончаров.

– Ваша правда! И никто не знает, что это обозначает. И я не знал, пока один зэк с филологическим образованием не объяснил. Он тридцать три года на киче провел и сразу сказал, что Партыко – это погоняло. Какой-то мой предок был бандитом и всех в драке ножом тыкал. Как в песне, если помните: «По карманам часто смыкал, в драке всех ножом он тыкал». А нож на фене – это перо. Но погоняло Пертыко плохо звучит, так ведь и обидеться можно, а вот Партыко – в самый раз. Я понятно объяснил?

– Понятнее не бывает, – усмехнулся полковник юстиции, – так бы складно ты сообщил о тех, кому Пятииванов поперек дороги стоял.

– Знал бы, рассказал. И если чего вдруг вспомню, сразу сообщу местному начальству. Срок все равно мне не скостят, но за лучшего кореша я отомщу.