Книга Слезы Вселенной, страница 28 – Екатерина Островская

– Коньков, Кусков? – переспросил начальник колонии. – Вы сказали, что он осужденный за военные преступления? Был такой – лет пять как освободился… Или четыре года прошло. Левченко Алексей – бывший старший лейтенант. Действительно, он отбывал наказание за геноцид. В чеченскую был исполняющим обязанности командира роты. Во время передислокации рота попала в засаду. То есть не вся рота, а часть пулеметного взвода. Рота передвигалась на бэтээрах. А несколько бойцов забрались в кузов «ГАЗ-66» и помчались впереди всех, ничего не опасаясь, потому что территория была под контролем наших войск и никто ничего не ожидал. «Газон» попал в засаду: ребят расстреляли из гранатометов с небольшой высотки, забрали пулеметы и автоматическую гранатометную систему. Когда подошла рота, то увидела горящую машину и тела друзей на дороге. А еще две «Нивы», спешащие поскорее исчезнуть. Погнались за ними и вошли в село, которое считалось мирным. «Нивы» обнаружились сразу в одном из дворов. Когда пошли выяснять, что это за машины и кому они принадлежат, из окон этого и других домов по бойцам ударили автоматы. Два бэтээра были сожжены выстрелами из гранатометов. И тогда старший лейтенант Левченко принял, на мой взгляд, единственно правильное решение: на огонь ответить огнем. Бой был недолгим. Потери роты составили два десятка человек убитыми и еще больше ранеными. Боевиков было убито двенадцать. Но только потом специально созданная комиссия пришла к выводу, что это были не боевики, а мирные местные жители. А найденное возле трупов стрелковое оружие было подкинуто им по распоряжению старшего лейтенанта Левченко, чтобы оправдать свой преступный приказ. Трое из убитых местных жителей были подростками, и еще две женщины. Осужден был не только старший лейтенант, но и командиры взводов и отделений. Потом подчиненные Левченко были освобождены от наказания. Суд высшей инстанции отменил вынесенный приговор на основании того, что командиры подразделений действовали по приказу, преступность которого не смогли определить на месте, а потому являются невиновными. Короче, не повезло лейтенанту: действовал согласно боевому уставу, а вот как оно получилось. Мы тут особо к нему не цеплялись, но у него и своих недоброжелателей хватало: в колонии немало выходцев с Северного Кавказа, которые хотели бы отличиться перед своими земляками.

Начальник колонии посмотрел внимательно на Гончарова.

– И Партыко не верьте: трепло еще то. Но пользуется уважением других осужденных – непонятно только за что.

Вагон был полупустым. В купе с Гончаровым ехал только один мужчина, да и тот, увидев вошедшего попутчика, тут же заявил, что в соседнем вагоне встретил приятеля, которого давно не видел. Приятель ехал с женой, и потому попутчик отправился к ним, предварительно достав из своего чемодана литровую бутылку водки и банку шпрот.

Перед тем как покинуть купе, попросил Гончарова:

– Последи за моим чемоданом. А можешь и не следить: там все равно теперь нет ничего ценного.

Прошло несколько минут, и в купе заглянула помятая личность явно уголовного происхождения.

– Может, банчок сообразим?

– Можно, конечно, но только моей колодой. А то у тебя все стиры подкованы. И ногти ты должен перед каткой подстричь, чтобы не царапать мои карты, делая на них отметки. А если я тебя поймаю на мухляже, то выброшу в окно. Ты понял?