Онлайн книга «Слезы Вселенной»
|
– Понял, – кивнул Санек, – не дурак. – Не спеши, – остановил его Гончаров. – Ты когда освободился? Попутчик вздохнул, посмотрел на своего приятеля и признался: – Почти месяц назад. Мы договорились, что я его в Мурманске дождусь. У меня там заочница[11]имелась. Ну я сразу к ней завалился и понял, что попал. Во-первых, она мне не свои, а чужие фотки присылала, во-вторых, ей не тридцать восемь, а все сорок восемь, а то и пятьдесят. Потом, у нее однокомнатная хрущевка напополам с мамой. Ну мы с заочницей раскатали бутылочку и на диванчике спатеньки пристроились. А мамашку, которой лет восемьдесят, на кухне оставили. Можно было бы ее и в санузле запереть, но там ванна сидячая, а у бабки спина не гнется. Ну на кухне так на кухне: ей там теплее. И только я приступил к исполнению данных в письмах обязательств, как подлая бабка начала на кухне хрипеть. Представьте сами, подо мной заочница стонет, а там бабка хрипит. Я и говорю: «Пойдем посмотрим, а вдруг твоя мамашка уже копыта отбросила». А та отвечает: «Ну помирает так помирает – может, ей срок уже вышел. Она же всю жизнь как заводная носилась, а теперь, видать, у нее завод кончился». Но бабка, не умолкая, хрипит и хрипит – подлая ее душа. И ведь как хрипит – громко и с каким-то даже подхрюкиваньем! Я не выдержал эту муку и пошел проверять. Пошел в чем был – без трусов. А старушка там, оказывается, не помирает вовсе, а колбасу, которую я привез, вытащила из холодильника и лопает. И подавилась, видать, с голодухи. Хрипит, а как меня увидела без труселей, так подавилась еще больше. Я начал ей по спине стучать. Спас бабульку, она благодарить меня начала, обнимать стала и прижиматься… Тут заочница входит и сразу в крик: «За что же мне такое наказание: уже в который раз извращенец попадается!» Кое-как дожил до утра, когда заочница ушла на работу на растворный узел учетчицей, схватил свои манатки и бегом оттуда. А куда деваться? Пошел в хоспис… то есть в хостел, но там дорого – раз, да еще узбеки вокруг, голодными глазами на меня смотрят. Отправился на местный рынок, поспрошал, кто смотрящий за торговой площадью. Указали мне на азербайджанца. Подошел к нему, все объяснил, что освободился, что кореша жду, надо где-то перебиться. Пустил он меня типа сторожем-грузчиком, без платы, само собой, только за ночлег и за пропитание. Очень скоро я познакомился с Мариной, которая там китайскими вещами торговала. За Мариной таскался бывший муж-алкаш, денег требовал и угрожал. Я вступился, тот хоть и пообещал мне ответку прислать, но угрожал с большого расстояния. Короче, сошлись мы с Мариной. Она очень неплохая оказалась, хоть и сидела когда-то на наркоте. Но она сама вылечилась, без разных мутных клиник, которые лишь бабло стригут. Просто хотела очень слезть, а потом к ней бабка на улице подошла и монетку дала, сказав, что теперь сбудется любое желание. Вот она и завязала. А потом, когда поняла, что я все равно от нее уйду, подарила ту монетку мне. Я бы с Маринкой остался, но обещал Толику, что, как он выйдет, отправимся с ним вместе в Ростовскую область, в славный город Аксай, где у меня должна быть дедовская земля: шесть соток, мазанка на три комнатки с кухней, черешни и абрикосы… Я оставил Марине пятнадцать тысяч, которые все-таки заработал на рынке. Взял ту серебряную монетку на память о ней. А еще оставил записку: «Прости за все, любовь моя, но родина дороже!» И на вокзал побежал. |