Книга Слезы Вселенной, страница 4 – Екатерина Островская

Футболист вскочил, а Анжелика, оставшись без прикрытия, тут же попыталась накрыть маленькими ладошками пышную грудь.

– Женечка, – захныкала она, – это совсем не то, что ты думаешь.

Но муж даже не посмотрел на нее.

– Бабу с собой забери! – приказал футболисту Сорин и обернулся к жене: – У тебя на все про все одна минута, и время уже пошло.

Первая жена попыталась забрать с собой три шубы, вечернее платье, драгоценности и еще кое-что. Драгоценности Сорин не дал вынести, как и шубы. Он сам облачил жену в свой старый пуховик и дал ей красные валенки своей мамы, которые неизвестно как оказались в их гардеробной. За окнами город умывался осенним дождем. Было начало октября. Именно в тот день в жизни Сорина произошли два знаменательных события: во-первых, без потерь расстался с неверной женой… То есть это было во-вторых. А первым важным событием оказалось то, что именно в тот день стало ясно, что Сорин поступил правильно и даже очень мудро, избавившись от государственных казначейских облигаций, которыми тогда спекулировали все кому не лень. Избавился от них еще в августе, спихнув их коммерческому банку, – не продал, а обменял на участок земли в сорок гектаров. К началу осени государственные облигации не стоили ни копейки, а земля резко подскочила в цене… А тот коммерческий банк, поверивший в обязательства государства, накрылся медным тазом.

Аглая Виленовна и Вероника – вот близкие Сорину люди. Других не было, потому что близкие – это те, с кем можно поделиться самым дорогим – даже деньгами. Конечно, Чириком Евгения Аркадьевича ни мама, ни жена не называли никогда. Чириком в былые годы Сорина называли все кому не лень.

Сразу после окончания десятилетки Сорин подъехал к школьному завхозу с коммерческим предложением, попросив сдать ему в аренду подвал. Завхоз возражать не стал и даже поставил в подвале списанные школьные столы, а Женька принес туда отечественный телевизор «Рубин-Ц 202» с корейским видеомагнитофоном. Так в подвале, в котором прежде хранилась разная несписанная рухлядь, появился видеосалон – первое коммерческое предприятие Женьки. И когда к нему подходили желающие попасть на сеанс и спрашивали: «Сколько это будет стоить?» – Сорин обозначал цену с некоторой печалью в голосе: «Червонец!»

С тех пор так и повелось: Червонец – или Чирик. А завсегдатаи видеосалона стали потом первыми инвесторами будущего финансового гения…

Когда Евгений учился на третьем курсе, он увидел, как на дверь закрытого пару лет назад фотоателье, расположенного в их доме, вешают латунную табличку с надписью: «Тайга-инвестбанк». На табличке был указан номер лицензии Центробанка и разные другие необходимые атрибуты. Шли дни, недели – табличка висела, но никто в небольшом помещении бывшего ателье не появлялся. Окна были грязными, а обшарпанная металлическая дверь оставалась такой же тоскливой.

И Сорин придумал.

Он вспомнил, что на первом этаже институтского здания рядом с гардеробом стоял книжный ларек со стенами из толстого, мутного от пыли оргстекла. Ларек не работал. Евгений отыскал коменданта и предложил сдать ему этот ларек в аренду. Комендант спорить не стал, признавшись, что ларек вообще неизвестно кому принадлежит. Но сто баксов от щедрого студента принял с благодарностью.

Через неделю возле институтского гардероба стоял тот же ларек, но теперь его стены сверкали чистотой и притягивали взгляды волшебной вывеской «Обмен валюты». Под вывеской красовалась латунная табличка «Тайга-инвестбанк» с номером лицензии Центробанка и прочими атрибутами присутствия закона. Стекла ларька были зашторены, а над закрытым окошком висело табло с курсом валют.