Книга Мой парень — французский шпион, страница 13 – Вера Арнгольд

— Но скажи, как такой порядочный человек мог попасть на сайт знакомств?

— А ты думаешь, там сплошные бонвиваны? Там, между прочим, немало и хороших, и добрых, может быть, не таких счастливых, это да. И еще очень одиноких. Вот мой потерял всех — жену, сына. От одиночества хочется порой залезть на стену! А сайт пользуется вроде бы порядочным контентом.

— …Так ты советуешь?

— Тебе выбирать самой. Если ты хочешь менять жизнь, меняй. Хочешь жить, как жила, живи дальше. Главное, чтобы тебе было хорошо.

— Ну, пусть не прощелыга, но, наверное, какой-нибудь бедняк попадется.

— Послушай меня, Лера, — подруга посуровела. — Ты определись. Тебе что нужно — богатство или любовь?

— Ну ведь тебе несказанно повезло! — воскликнула я. — Три в одном! Франция, любовь и богатство. Помнишь, ты рассказала, как он привел тебя к своему дому: «Я хочу показать тебе свое шато».

— Да, я тогда подумала, что это шалаш какой-то, но пошла, потому что он уже страшно нравился, вот просто ужас как! — говорит Света задумчиво. — Ходила по комнатам и несмело спросила: «Это музей?» Он засмеялся…

— Невероятно. Это же история Анжелики и графа де Пейрака!

— Можно сказать и так, хотя Жан не похож на графа де Пейрака. Да, он не молод, но красив и не обезображен никакими шрамами.

— Слушай. Он у тебя просто шарман. Кто бы спорил.

— Да, но я рассердилась на тебя…

— Почему?

— Потому что любовь — это не лотерея. Я не знаю, не могу объяснить. Нельзя просить всего и сразу, понимаешь? Это закон небес. Тогда тебе ничего не достанется. Когда я сказала тебе определись, имела в виду любовь или деньги. Желай либо то, либо другое. Собственно говоря, любовь сама награда. Остальное все потом прикладывается, поверь. Неожиданно, несказанно. Вернее, невысказанно. Главное, открыть сердце. И не бояться любить.

— Этого я и боюсь, — пригорюнилась я.

Я действительно боялась новых чувств. Несчастливые отношения, тянущиеся вот уже который год, просто вымотали всю душу. Ни да, ни нет, то люблю, то не люблю. Я уже не могла так жить. Чувствовала, что необходимо меняться. Выходить на какой-то иной уровень. Но сделать это вот так, раз и все, невозможно. Человек существо боязливое, а женщина особенно. В ней заложена кошачья осторожность. Потерять все? Совсем? Даже вот такое унылое и плохое? Ну, пусть немного побудет, пока найду хорошее. А думать, что ничего хорошего так и не получится, — это уже другая песня. Что касается меня, то я вообще сто раз просчитаю, прежде чем ринусь вперед. Я должна знать все козыри в колоде. Смешно? Но вот уж такая. И все.

Я подумала еще пять минут. Света спрашивала меня, какая погода у нас в уральском городке да что там нового случилось. Ну что может тут случиться? Я чуть не застонала. Разве только прорыв теплотрассы на какой-нибудь улице с видом на промзону. Впрочем, что уж я. Прорыв теплотрассы вполне себе может оказаться и в центре города, который у нас очень красивый. И где, конечно же, жили уральские французы, ходили по мостовым, раскланивались с дамами, крутя усы. Почему обязательно усы? Что, все французы усатые? Нет, я определенно запуталась.

Человеческие отношения часто похожи на теплотрассу. Критическая масса накапливается, разогревает оболочку, и вот — оп, порыв. Крики, шум, разбираловки.

— Давай! — выдохнула я. — Попробую. Попытка не пытка, говорил товарищ Сталин.