Онлайн книга «Ребе едет в отпуск»
|
— Вы из Америки? — Да. — Это ваш первый визит в Израиль? — Первый. — Тогда я уверен, что вы захотите совершить на Святой Земле акт милосердия. Я собираю на нужды ешивы[9]. Гиттель уже расплатилась с носильщиком; услышав их разговор, она закричала на иврите: — Как вам не стыдно! Человек приезжает в страну, и не успел он приземлиться, как вы, shnorrers[10], на него набрасываетесь! Что он о нас подумает? — Она втолкнула ребе в машину и села за руль. — К тому же, — продолжала она в окно, — это очень известный раввин из Америки. — И, заводя машину, выпустила последний залп: — Он сам этим занимается. Когда они тронулись, ребе запротестовал: — Я вовсе не занимаюсь сбором средств. Да и большинство раввинов в Америке этого не делают. Она обернулась и потрепала его по плечу, чуть не столкнувшись с другой машиной. — Знаю, знаю, но этих типов ничем другим не убедишь. По дороге тетушка комментировала проносящийся мимо пейзаж. — Вон тот лесок — десять лет назад здесь были лишь скалы и песок… А там, за домом, — раньше его там не было, — арабы поймали одного моего друга и хладнокровно застрелили… Эта дорога ведет в поселок. В сорок восьмом его атаковали, и трое людей с автоматами сдерживали целую роту, пока всех детей не вывезли в безопасное место… Мы выращиваем цветы на экспорт… В прошлом году агрономы испробовали новое удобрение, и это удвоило урожай — фантастика!.. Это поля арабов. Мы научили их защищать всходы пленкой, и это учетверило урожай… А вон там сзади — арабская деревня. Какой примитив! Не представляете, сколько грязи и болезней… Трахома и гастроэнтерит были обычным явлением, зимой дети мерли как мухи, пока мы не открыли там клинику. Сначала они нам не доверяли, приходилось лечить на глазах у всей семьи, а когда мы давали таблетки, они начинали меняться друг с другом: «Я дам тебе две белых за одну красную», и так далее. Но потом они научились лечиться, и дети больше не умирали. Теперь молодежь пользуется помощью государства и после свадьбы строит новые дома, а не пристраивает комнаты к отцовскому дому… Цементный завод. Работает круглосуточно, в три смены. — Шатер, — воскликнул Джонатан, — и козы! — Бедуины, — объяснила тетушка. — Они гонят стада на свободное место, разбивают палатку и остаются на месте пару дней или неделю, пока животные не съедят всю зелень, а затем движутся дальше. Бедуинские козы — главная причина истощения земли: съедают все до корней… А это танки, арабские танки и броневики. Мы оставили их здесь как напоминание. Мы были готовы к их появлению и расстреляли, а потом столкнули с дороги и оставили на обочине. В киббуце[11], там, за поворотом, полно этих танков, все разного цвета. В них играют дети. Окрестный пейзаж, за исключением одиноких пальм и кактусов, напоминавших про субтропики, не впечатлял: широкая равнина с возделанными полями — и только. Но вскоре дорога завилась серпантином, и пейзаж резко изменился: они приближались к Иерусалиму. Вокруг высились скалистые древние горы, громоздясь одна на другую, кое-где виднелись полоски зелени: оттуда добывали камни и строили из них террасы. — Сами камни выглядят древними и много пережившими, — воскликнул ребе. — Здесь все выглядит старым и… безжизненным, — заметила Мириам. — Когда-то эта земля сочилась молоком и медом, — мрачно сказала Гиттель, — и скоро снова станет такой. |