Книга Ребе едет в отпуск, страница 4 – Гарри Кемельман

— Но она живет в Тель-Авиве, а я хочу в Иерусалим.

— Ты не знаешь тетю Гиттель.

Берт Рэймонд призвал собрание к порядку.

— Думаю, можно обойтись без зачитывания протокола предыдущего собрания. Мне помнится, мы мало что сумели сделать.

Бен Горфинкель поднял руку.

— Я бы хотел послушать протокол, господин председатель, — спокойно сказал он.

— Ну конечно, Бен. Барри, зачитай протокол.

— Знаешь, Берт, то есть господин председатель, я не стал ничего записывать. Вернее, я делал заметки, но в виде черновика.

— Ничего, Барри. Уверен, Бен не обратит внимания на грамматические ошибки…

— Я хотел сказать, что не оформлял записи окончательно, и так как мы не решили в прошлый раз ничего определенного, я не счел нужным их принести.

Председатель был симпатичным молодым человеком, которого все любили и не собирались понапрасну затруднять. Он явно был смущен беспечностью секретаря. Горфинкель пожал плечами.

— Ну, нет так нет… — С этим новым попечительским советом предстояло еще спорить о стольких важных вещах, что не стоило попусту тратить время на какой-то протокол.

— Ну ладно, — благодарно кивнув, продолжал председатель, — приступим к повестке дня. Каково ваше мнение о письме ребе?

Опять руку поднял Горфинкель.

— Кажется, на прошлом собрании я что-то пропустил. Я не слышал ни о каком письме ребе.

Председатель казался смущенным.

— И правда, Бен, ты ничего не знаешь. Я получил его на неделе и рассказал кое-кому, поэтому считал, что знают все. В письме ребе просит отпуск на три месяца с первого числа нового года.

— Можно взглянуть на письмо?

— По правде говоря, я его не взял, Бен. Но там ничего такого, только то, что я сказал. А именно: «Прошу считать это просьбой о трехмесячном отпуске». И все остальное строго по делу.

— Он не объяснил причину своей просьбы? — спросил Горфинкель.

— Нет, только то, что я сказал…

— Это уловка, вот что я скажу, — вмешался Стэнли Агранат. — Ему не нужен отпуск, ему нужен контракт. Он послал письмо, чтобы мы пришли к нему и спросили: — «В чем дело, ребе?» Тогда он скажет, что ему нужен трехмесячный отпуск. А мы ответим: — «Но, ребе, вы не можете уехать на три месяца посреди года. У вас работа». Тогда он прикинется дурачком и скажет: — «В самом деле? Но у меня нет контракта». И нам придется объяснять, что просто не было случая, руки не доходили, ужасно извиняться и все такое. Получается, что нам придется защищаться, понятно? Это уловка.

— А если мы откажем? — спросил Арнольд Букшпан. — Берт, когда ты показал мне письмо, я сразу сказал, что это ультиматум. Он не просит, а сообщает. И если он честный служитель, то не может просто так уехать. А если он просто так уедет, то мне кажется, что он не честен.

— Послушайте, — смутился председатель, — будем откровенными: служители всегда работали по контракту, а у него он истек.

— Нам надо разобраться во всем логически, — заметил Пол Гудман, который, как и председатель, был юристом и обладал методическим умом. — Сначала надо решить, нужен ли нам вообще раввин, потом…

— Что значит «нужен ли нам вообще раввин»? Как же без него?

— Многие без него обходятся, — ответил Гудман. — Я имею в виду, время от времени. Нанимают какого-нибудь салагу из семинарии на службы в канун Субботы и платят пятьдесят — сто монет плюс расходы.