Книга Ребе едет в отпуск, страница 80 – Гарри Кемельман

— Но в этом-то и дело, — заметил Марти. — Это не просто отпуск, я знаю, потому что я его и организовал. Я пришел к нему, чтобы заключить контракт, ведь он работал семь лет без отпуска, и мы хотели дать ему перерыв для научной работы. Но для этого нужен контракт. То есть нельзя отпустить человека в Израиль, заплатив ему за год или полгода, а потом он скажет: «Простите, ребята, я ухожу в другую общину». А он даже не захотел говорить об этом. — Марти не мог сдержать негодования. — Просто отказался от разговора. Хорошо, ребе Смолл, не хотите подписывать контракт, расскажите о своих планах. На сколько вы едете? Вы едете в Израиль? Хотите выйти из игры? Прекрасно, я могу это понять. Думаю, раввин должен хоть однажды побывать в Израиле. Если вам нужны три недели или месяц, мы это уладим. Но нет, ему нужен долгий отпуск, три месяца или больше. Поймите, я казначей общины и несу перед всеми ответственность за кассу. Это не мои деньги, а общинные, мне надо быть осторожным, распоряжаясь ими. Вдруг кто-нибудь спросит: а какое я имею право выдавать деньги раввину, не зная, вернется ли он назад? И я придумал. Я сказал: «Ладно, ребе, обсудим вопрос отпуска. Вы работаете здесь более шести лет. Отлично, каждый имеет право на отпуск минимум две недели в год. Итак, умножим две недели на шесть, получим двенадцать недель, или три месяца. Таким образом, я оправдаю выплату денег за трехмесячный отпуск». И что, вы думаете, он ответил? Что все обдумал и решил не брать денег за время отсутствия. Для меня это означает, что он уволился, — торжествующе закончил Дрекслер.

— И я так считаю, — вставил Берт.

Лицо ребе Дойча приняло отсутствующее выражение. Когда он заговорил, глаза смотрели в одну точку, мимо всех.

— Ответственность за духовное лидерство в общине может вызвать нервное истощение, верно? Помню, когда я был молод и служил в своей первой общине, в голову часто приходила мысль, что для душевного спокойствия я должен все бросить и заняться чем-то другим. Вы могли застать его в момент, когда он был уставшим и опустошенным. Если он собирался уволиться, разве не сказал бы прямо?

— Мы об этом думали, — ответил Берт, — и потому не пришли к вам раньше. Но недавно один из наших, В. С. Маркевич, вы о нем слышали…

— Да, я его знаю.

— Так вот, В. С., может, и не самый умный, но и не дурак. Он преуспевающий бизнесмен и имеет опыт в общении с людьми. Он видел ребе Смолла в Израиле, и у него появилось чувство, что тот не собирается возвращаться. Возможно, он даже перестанет быть раввином.

— Нельзя же говорить об этом с чужих слов…

— А мы и не говорим, — возразил Марти. — Будь мы в этом уверены, мы бы проголосовали на совете и пришли к вам с решением. Мы только спрашиваем, согласитесь ли вы воспользоваться возможностью? То есть, если вы хотите через пару недель закончить работу здесь и перейти в другую общину…

— Нет, я об этом не думал…

— Тогда почему не остаться?

— Как я сказал, мне нужно подумать. Обсудить с миссис Дойч и узнать ее мнение.

— Разумеется, — поспешил согласиться Рэймонд. — Обязательно обсудите с миссис Дойч, а потом мы снова поговорим. Мы просто подстраховываемся.

Говоря с Роем о политике, Абдул всегда маскировал критику властей и порядков в Израиле полунасмешливым тоном, чтобы трудно было понять, шутит он или говорит серьезно.