Книга Ребе едет в отпуск, страница 82 – Гарри Кемельман

Лицо Абдула окаменело.

— Продолжай.

— Тот тип, который меня допрашивал, показался вполне порядочным. Я рассказал ему обо всем, он задал мне пару вопросов, и все. Но он отдал одному сотруднику мой паспорт, а когда я хотел забрать, оказалось, что паспорт пропал. Думаю, этот сотрудник пошел на ланч и взял его с собой. Инспектор обещал прислать паспорт по почте, но пока я ничего не получил. Мой старик беспокоится, но взрослые — они всегда так.

Абдул встал и заходил взад-вперед, а Рой следил за ним. Наконец он остановился и обернулся к молодому приятелю.

— Твой отец умный человек, Рой. У него есть причины для беспокойства.

Такой реакции Рой не ожидал.

— Слушай, я думаю, они чего-то от меня хотят. Но зачем тогда похищать паспорт, почему нельзя сказать прямо? Зачем врать, что его потеряли?

— Врать? Понимаю, — Абдул задумался, затем сказал: — Видишь ли, Рой, если просто взять у тебя паспорт, это будет официальным актом. Тогда ты сможешь нанять адвоката или пойти в американское консульство, или туда пойдет твой адвокат, из консульства потребуют вернуть паспорт или предъявить тебе официальное обвинение, чтобы дело могло рассматриваться в суде. Но для этого недостаточно свидетельских показаний, так что в полиции предпочтут не связываться.

— Что значит — не связываться?

— Даже если обвиняемый явно виновен, — объяснил Абдул, — необходимо оформить его дело. Полиция не может пойти к судье и сказать: мы считаем этого человека виновным в том-то и том-то и хотим, чтобы суд засадил его на много лет. Им надо представить доказательства, шаг за шагом, а это требует времени. И это касается человека, чья вина очевидна. Но если вина не очевидна, времени нужно еще больше.

Рой пришел в ужас.

— Ты хочешь сказать, мне пытаются пришить дело?

— Что значит пришить?

— Ну, они знают, что я невиновен, но стараются меня обвинить…

Абдул пожал плечами и улыбнулся.

— Но почему? Почему я?

— Потому что ты там был. Естественно, полиция хочет показать эффективность работы. Как? Арестовывая людей, допрашивая и вынося приговор. Разве в Америке не так?

— Да, думаю, что так везде. Но послушай, ведь ясно, что это сделали твои соотечественники.

Абдул внезапно весь напрягся, глаза его сузились.

— Что ты имеешь в виду?

— Это сделали террористы, они это признали.

Абдул расслабился и улыбнулся.

— Ну да, признали это все, все группы, но так они поступают всегда, когда в Израиле что-то происходит. Естественно, все хотят приписать это себе. Но хотя бы поэтому израильское правительство хочет доказать, что это сделал кто-то еще, то есть ты. Жителям неприятно думать, что террористы могут проникать в сердце израильской части города. Они будут нервничать, плохо спать по ночам. Еще это будет означать, что стражи порядка работают не так хорошо, как хотелось бы. Поэтому если удастся доказать, что взрыв устроил одиночка, это значит, что террористы ни при чем.

Рой сжимал и разжимал кулаки.

— Но что мне делать?

— А, теперь ты видишь разницу между тем, как работают у тебя на родине и у меня. Будь это арабская страна, мы бы нашли ответственного чиновника и предложили ему взятку. Или отыскали бы в конторе какого-нибудь клерка, который бы спокойно потерял твое дело, понимаешь? Это совсем нетрудно…

— Я серьезно, — сказал Рой. — Скажи, что мне делать?