Книга За пеленой дождя, страница 99 – Анна Карлссон

Вновь заиграла веселая музыка. Происходящее на сцене исчезло, словно ничего и не было. Перед нами предстало другое действо. Мальчишка за третьей партой нежно прижимал к груди жабу, тогда как проклятая им классный руководитель мучилась в страданиях в адских казематах.

Самое неприятное было то, что в толстой девочке, мечтающей о любви, я узнала себя. Мне тогда казалось, что я хоть немного нравлюсь моему соседу по парте…

Не успела я опомниться, как на сцене разыгрывалась следующая история.

Очередь в кассу в продуктовом магазине. Обычное дело. Почему-то всегда случается, что из множества касс, имеющихся в магазине, работают всего несколько, образуя возле себя толпы усталых, недовольных и раздраженных покупателей. И снова над их головами бегущей строкой отразились мысли.

Полный мужчина интеллигентного вида, вытирающий платком потную лысину: «Пошевеливайся скорее, ленивая корова! Двигай руками, чтоб тебя».

Мысленный призыв был обращен к кассирше, которая, по его мнению, работала слишком медленно, постоянно отвлекаясь на посторонние дела.

Почтенная женщина с корзинкой, наполненной продуктами «Вот бы этот гражданин впереди меня куда-то исчез, все было бы быстрее…»

Молодая девушка в короткой юбке, в корзинке которой бутылка вина и коробка с эклерами: «Убила бы эту кассиршу. Не выспалась она, что ли?»

Веселый парень в очереди за симпатичной девушкой в короткой юбке «Нечего себе малышка. Я бы…»

Бегущая строка над головой уставшей кассирши мчалась, не зная перерыва, пренебрегая орфографией и пунктуацией: «Ненавистная работа! Бесконечные толпы, чтоб они тут все провалились. Зарплата копеечная. Запихать бы ее нашему начальнику куда надо… Этот толстый болван уставился, что глазенки, того глядишь, полопаются. А эта дура юбку нацепила, короче не бывает. Тьфу, смотреть тошно. А ноги-то кривые, как колесо. Надо искать другую работу, поспокойнее. Гори он даром, этот магазин!»

Не хочется описывать, то, что происходило на сцене после очередной перемены действия. В конце концов, все сгорело синем пламенем, как того и желала труженица торговли.

Когда кулисы раскрылись в третий раз, сердце мое отчаянно забилось. Декорации на сцене были точной копией обстановки моей квартиры, включая занавески на окнах и чайный сервиз на столе.

За столом сидели три персонажа, которых я безошибочно узнала. Толстая тетка с ежом на голове несомненно была мной. Тощая блондинка с рыбьими прозрачными глазами — моей ближайшей подругой Иркой. Красавчик, аристократично держащий в руке чашку, — любимый муж Женечка. Разговор, происходивший между ними, был ни о чем. Какие обычно возникают темы за столом в кругу интеллигентных людей? Погода, потепление климата, прочитанные книги, новинки кино и театральные постановки. Исключая мою внешность, всем остальным я была не просто довольна, а скорее, горда. Чувство это длилось до тех пор, пока не появились отражения мыслей всех участников сцены. Собственные мысли я могла пересказать довольно близко к тексту, потому как повторялись они с завидным постоянством: «Какой все же красавчик мой Женечка! И как он мог связать свою жизнь с таким чудовищем, как я. Выбрал бы Ирку, тогда бы я поняла. Она его вполне достойна. Как же уродилась я такой жабой! Лучше бы меня и на свете не было, чем жить в таких мучениях».