Книга Из зеркала, страница 53 – Ольга Кунавина

— Что за легенда? — сразу же заинтересовалась Эля.

— Легенда о том, что Брусницын приобрёл зеркало, когда-то висевшее в усыпальнице Дракулы, и распорядился установить его в танцевальном зале своего особняка. Так вот, стоило какому-нибудь человеку посмотреть в это зеркало, как ему сразу же становилось плохо: начинала болеть голова, в глазах темнело, дыхание затруднялось. Кто-то даже терял сознание или серьёзно заболевал.

— Это касалось только дам?

— Нет, — ответила Маша, — не имело значения, кто смотрелся в это зеркало, мужчина или женщина.

Эля вздохнула:

— А в моём случае, точнее, в случае графа Тормасова, дурно делалось только его жёнам. Нет, что-то здесь не так.

— Ну, так ищи разгадку, — улыбнулась Маша.

— Что я и делаю, — сказала Эля. Тут им принесли мороженое, и она придвинула к себе свою порцию. — Боюсь только, что придётся очень долго искать её.

Эля ещё на «Зуше» заметила Таню, сидевшую в траве на пристани.

— Ты что здесь делаешь? — удивилась она.

— Тебя жду, — буркнула Таня. — Дома есть нечего.

— В холодильнике окрошка со вчерашнего дня оставалась.

— Я её ещё утром доела.

— Могла бы сама что-нибудь приготовить. Например, капусту потушить. Очень лёгкое в приготовлении блюдо.

— Ну да, — сказала Таня. — Лёгкое. У меня даже рецепта нет.

— Хорошо, напишу тебе сегодня рецепт.

— А ты что, опять в город завтра уедешь? — насторожилась Таня.

— Не знаю.

— Ты и так целыми днями там пропадаешь. Совсем нас забросила.

— Но вы же с сестрой не маленькие дети. Можете и сами о себе позаботиться.

— А что у тебя в пакете?

— Сладкие пирожки и пирожные.

— Пойдём вечером в гости к ребятам и угостим их? Они же нас всегда угощают.

Эля покачала головой:

— Нет. Вечером я буду занята. Мне нужно работать. Но если ты хочешь угостить ребят, то пожалуйста.

— Не пойму, зачем тебе нужна эта диссертация? — произнесла Таня. — Тебя же тогда совсем никто замуж не возьмёт.

— Ну, твою же сестру взяли! Чем я хуже?

— Ну, не знаю, — отрешённо протянула Таня. — Только мне кажется, ты совсем не диссертацией занята.

Эля от удивления даже остановилась.

— А чем же я, по-твоему, занимаюсь?

Таня пожала плечами:

— Ты назло Степану в городе пропадаешь.

— Это он тебе сказал?

— Нет. Но он был очень грустным, когда утром приходил к нам, а я ему сказала, что ты опять уехала в Неренск.

В кухне Лиля нарезала овощи.

— Вот, решила салат сделать, — смущённо произнесла она. — А то я какая-то бездельница получаюсь.

— От салата не сильно насытишься, — сказала Таня. — Надо что-то существенное приготовить. Ну, хотя бы картофельную запеканку с мясом и сыром.

— Умничка! — воскликнула Эля. Она подошла к холодильнику и открыла морозильную камеру. — Ага, фарш у нас есть. Значит, берёшь картошку и начинаешь чистить. Будем учиться готовить картофельную запеканку. И только ничего не говори мне про ногти.

Совместными усилиями ужин был приготовлен. Отправив Таню с пирожными на берег реки, Эля вымыла посуду и поднялась к себе в комнату. Она вынула из сумки отсканированные Машей мемуары Фаробиной и принялась их внимательно читать.

Аделаида писала, что попала в Екатерининский институт в тысяча восемьсот шестидесятом году, после смерти родителей. Она была домашней девочкой, поэтому ей было тяжело привыкать к новой жизни: к длинным коридорам и неуютным спальням, к холодной каше без масла вместо вкусных домашних пирогов. Она часто плакала, а на уроках смотрела в окно и совсем не слушала учителей, вспоминая родной дом и отца с матерью. Отношения с девочками тоже не складывались. Они казались ей злыми и неискренними. Всё было чужим и чуждым её уму и складу характера. Из-за отсутствия аппетита Аделаида совсем ослабла и пала духом. Прийти в себя и свыкнуться с непривычной для неё обстановкой ей помогла классная наставница Софья Казимировна Стронская. Фаробина с большой теплотой вспоминала о ней. Стронская сама была выпускницей Екатерининского института (она, как и Аделаида, тоже училась за казённый счёт) и знала все тонкости и нюансы этого заведения для девочек. Благодаря советам Софьи Казимировны, Аделаиде удалось подружиться с однокурсницами, научиться радоваться и верить в своё будущее. Фаробина признавалась, что Стронскую в институте любили. Она была стройной темноволосой красавицей, очень женственной, утончённой и деликатной. Аделаида оканчивала обучение, когда со Стронской случилась беда. У Софьи Казимировны умерла мать и на руках остались две сестры, дочери матери от второго брака. Ей нужно было помочь им устроиться в жизни, так как у девочек не было никаких средств. Впрочем, как и у неё самой. Когда Стронской предложили должность гувернантки и довольно высокое жалованье, значительно превышавшее ту сумму, что ей выплачивали в институте, она согласилась и оставила место классной дамы. Семья, пригласившая Стронскую для воспитания детей, была очень богата, но вскоре разразился скандал: глава семьи обвинил гувернантку в краже денег. Дело до суда не дошло, но репутация Стронской серьезно пострадала. Девочки в институте не могли не обсуждать эту историю. Многие были уверены, что их бывшую наставницу оболгали. Они сострадали ей и жалели, что она ушла из Екатерининского института. Окончив обучение, Фаробина вскоре вышла замуж и уехала с мужем за границу. Через много лет она вернулась в Россию и от институтской подруги узнала о судьбе Стронской. Той пришлось нелегко. Она была вынуждена покинуть Санкт-Петербург и уехать в глухую провинцию вместе с сёстрами. В маленьких уездных городах её не знали, но ей пришлось много работать, чтобы вырастить девочек. Одной из её сестёр удалось получить место учительницы в Неренской гимназии, а затем даже стать её директрисой; другая вышла замуж за богатого и состоятельного человека. Больше Фаробина о Стронской в мемуарах не упоминала. Однако, заканчивая свои воспоминания, она написала, что на днях получила известие о смерти Павла Васильевича Невежина — человека, который погубил карьеру Стронской.