Онлайн книга «Город греха»
|
— Бывает, срабатывает ложная память, — ни к селу ни к городу на ходу заявил Ганс. — Типа дежавю. Элис смерила его презрительным взглядом, но от комментариев воздержалась. За время пути до неприметного, с точки зрения Ганса, подъезда в одном из вспомогательных блоков клиники, им встретился только один санитар, толкающий перед собой хозяйственную тележку. Эля с Гансиком немедленно сделали сосредоточенный и деловой вид, пытаясь визуально подтвердить легитимность своего нахождения на территории, но их усилия пропали втуне. Сотрудник не обратил на них никакого внимания, занятый транспортировкой своего груза. Вскоре парочка юркнула в тот самый подъезд, который привёл их в плохо освещённый подземный коридор. Эля уверенно прошла мимо нескольких закрытых дверей по обе его стороны и остановилась перед искомой: не особо презентабельной и грязноватой. — Фокус-покус, — сказала она Гансику, повернула ручку и открыла створку: замок оказался не заперт. Внутри каморки царил полумрак. Эля щёлкнула выключателем, который зажёг единственный маленький светильник под потолком. — Чего стоишь? — зловещим шёпотом попеняла она Балабанову. — Хочешь, чтобы нас здесь повязали? — Она втянула парня внутрь и прикрыла дверь. — Что вообще происходит, объясни! — свистящим шёпотом поинтересовался тот. Каморка была узкая и маленькая, и парочка стояла совсем рядом. Эля прекрасно ощущала волнение Ганса: и по прерывистому дыханию парня, и по растерянно бегающему взгляду. — Сейчас увидишь! — многозначительно пообещала она, засовывая руку за тёмный стеллаж. — Почему всем в больницах выдают тапочки, ты не знаешь, случайно? Гансик промычал что-то невразумительное, впрочем, Эля и не ждала ответа. Она извлекла на свет пару тапочек — тех самых, что она забыла поменять на свои кроссовки, когда они с Младеном возвращались с побега. — Так что моё сумасшествие откладывается! — выдохнула Элис и почувствовала огромное опустошение и облегчение. Всё же считать себя спятившей — не самое приятное ощущение в жизни. — Ты уверена? — глупо переспросил Балабанов. — Более чем! — заверила спутника Эля. — Но факт обнаружения моих больничных тапочек открывает целую гору новых вопросов, которые меня, честно говоря, очень сильно беспокоят. — Это каких? — спросил Гансик шёпотом, косясь на прикрытую, но незапертую дверь. — Во-первых, кому и зачем понадобилось устраивать представление с моим якобы ненахождением в клинике? Чистить компьютерный архив, проводить беседу с персоналом — я имею в виду девочку на стойке, подменять заключение чистым белым листом? — Ну… — А вкупе с твоими словами, что Шапиро какой-то там проходимец, дело принимает ещё более серьёзный оборот. — Я, если честно, мало что понимаю, — признался Балабанов и почесал макушку. — Зачем кому-то делать вид, что тебя не было в этой клинике? Бред сивой кобылы. — Пока не знаю, но сейчас беспокоиться надо не обо мне. — А о ком? — О Младене! — О каком ещё… — У меня тут товарищ лежит. И ему сегодня назначена операция! — И что? — Я подозреваю, что дело нечисто. — П-почему? Эля не ответила, но явственно вспомнила тот самый конец вечера в отеле после прогулки по «кварталу красных фонарей». Как Младен сидел перед ней, улыбающийся, с обнажённым торсом. Как она в переливающейся неоном темноте прикасалась к его горячей коже подушечками пальцев. Как она задыхалась от нахлынувших эмоций и дрожала от непонятного холода. Ей даже пришлось коротко тряхнуть головой, отгоняя навязчивое воспоминание, настолько оно сейчас казалось реальным и ярким. «Какие тут, к чертям собачьим, могут быть галлюцинации?! — зло мелькнуло у неё. — Клуша впечатлительная!» |