Онлайн книга «Дело о безутешном отце»
|
Корсаков приглашающе кивнул в сторону зеркала. Решетников, скрипя зубами, взялся за ближайший стул. Явно представляя на месте зеркала издевательски ухмыляющегося Корсакова, надзиратель со всей силы ударил по стеклу. С громким треском оно разбилось, открыв проход в тайную комнату. Аккуратно, стараясь не оцарапаться об осколки, четверо мужчин проникли в зазеркалье. Владимир оказался прав – в углу комнаты, частично отгороженная еще одним стеклом и под ярким светом газового театрального фонаря, в кресле находилась молодая рыжеволосая женщина в темно-зеленом бархатном платье с длинными рукавами и в перчатках. Глаза её были закрыты. Владимир коснулся её запястья, а затем резко потребовал: – Постольский, саквояж, пожалуйста! Павел так и выступал при нем в роли носильщика. Корсаков извлек очередной флакон, на этот раз – с нюхательной солью, и поднес его к лицу женщины без сознания. Спустя несколько секунд она встрепенулась, открыла глаза и с ужасом взглянула на обступивших её мужчин, инстинктивно вжавшись в спинку кресла. – Амалия, тихо, все хорошо! Ты в безопасности! – успокаивающе зашептал Корсаков. – Что?! Кто вы?! – пролепетала женщина. – Владимир Корсаков. Мы познакомились на пятницах у Полонского[11], помнишь? Играли в шахматы у Доминика? Ездили в загородный сад? Ну? – О, Боже, Володя! – из глаз Амалии брызнули слезы, и она бросилась Корсакову на шею. Нораев спокойно изучал плачущую женщину, Постольский вежливо отвернулся, а Решетников, презрительно фыркнув, вышел обратно в зеркальный проем. Наконец, Амалия отстранилась от Корсакова и вытерла слезы. – Господа, позвольте представить вам мадемуазель Амалию Штеффель, – излишне церемонно, чтобы скрыть смущение, сказал Владимир. – Очень приятно, поручик Постольский, к вашим услугам! – стукнул каблуком Павел. – Ротмистр Нораев, – сухо представился офицер. – Госпожа Штеффель, вы можете сказать нам, что здесь произошло? Глаза молодой женщины расширились от непритворного ужаса. – О, нет-нет-нет-нет-нет, нам нужно бежать отсюда, сейчас же! Оно найдет нас! – Кто найдет? – не понял Нораев. – Я все расскажу, только, прошу, уведите меня отсюда! – Сударыня, боюсь, что пока мы не узнаем, что произошло с другими гостями, никто из нас этот дом не покинет, – сказал Нораев. – Да, кстати, про других гостей… – пробормотал Корсаков, переглянувшись с поручиком. Они не успели сказать Нораеву о находке в гостиной. – Они все мертвы! И если мы сейчас же не уйдем отсюда, то последуем за ними! – шелестящим шепотом объявила Амалия. XI 17 октября 1880 года, ночь ритуала, Санкт-Петербург, Большая Морская улица. Она металась, не разбирая дороги, безнадежно заблудившись в коридорах и залах пустого особняка. Тварь гнала её, словно хищник – добычу. Мертвое тело, почти мумифицированное, не должно было двигаться с подобной прытью. Однако, как быстро не бежала Амалия, существо, которое они призвали из зазеркалья, постоянно было где-то рядом. Медиум слышала его хриплое дыхание, уже само по себе вселявшее ужас своей неестественностью, ненужностью – трупам не нужно дышать. Но тварь об этом, похоже, не подозревала. Или… Или существо, приводящее в движение истлевшие суставы, пыталось имитировать человеческие повадки. Просто, по привычке. И этот звон… Чистый, детский, наивный звон маленького колокольчика, подаренного дочери любящим отцом, сейчас предвещавший приближение не-мертвой и не-живой твари. |