Книга Лучший иронический детектив, страница 164 – Марина Белова, Галина Голицына, Елена Джонсон

— Точно, акцент и я заметил, — подтвердил Валерий.

— Пошли спать! — вздохнул Саша. — Пока мы не успели принять версию, что нашей тетей Клео интересуется иностранная разведка.

На следующее утро, которое наступило для них в одиннадцать часов, Валерий, торопливо позавтракав, отбыл в «Эдельвейс» воровать в Интернете шедевры для полиграфической деятельности, захватив с собой Юрку и бабушку Валю, а Саша принялся названивать шефу.

— Володя, мне нужна неделя за свой счет. Не могу оставить мать, тут чертовщина какая-то. Вчера изловили половину преступников, а вторая половина… черт их знает, где-то тут бродят. Не возражаешь?

Пообещав, что он не бросит клиента, которого он вел, и съездит в город, чтобы присутствовать вместе с ним на допросе у следователя, он позвонил Натусе.

— Солнышко, приезжай. Я тут, кажется, застрял. Нет, не опасно, но оставить мать боюсь. Сегодня приедешь? Умница ты моя!

Заспанный Владик пришел на кухню завтракать самым последним.

— Саша, не уезжай пока, — поднял он на Сашу серьезные глаза. — Мы еще не всех поймали.

— Не уеду, — тоже серьезно пообещал Саша.

День выдался жаркий. Клеопатра Апполинариевна стала все чаще поглядывать в сторону огорода, который третий день не поливался. Тетя Ася сидела за компьютером, Владик с Сашей гремели какими-то железными сокровищами, найденными ими в недрах чердака. Ирка упоенно обследовала очередные шкафы на верандах. Сначала Клеопатра Апполинариевна с интересом наблюдала за вещами, заботливо пересыпанными выдохшимся нафталином и потерявшими аромат сухими травами, которые Ирка бережно извлекала из ящиков и с полок. Там было множество шалей — шелковых, шерстяных, полотняных, всех цветов.

— Тетя Клео, неужели их все надевали?

— Конечно, деточка. Это сейчас вы свитера вокруг пояса обвязываете, чтобы с собой не таскать, и надеваете, если холодно. А раньше вместо них были самые разные шали, в зависимости от сезона. Дамы спускали их с плеч, если было тепло, и закутывались в них поплотнее, если было холодно. Особенно в деревне. Это было очень удобно.

— А Елена Ильинична часто их надевала?

— Да практически каждый вечер. У нее к каждому туалету была своя шаль. Вот посмотри, эта вязаная, с бахромой. Это ей ее горничная Марина связала. В этой шали Елена Ильинична разливала чай по вечерам, на веранде, если ее муж ужинал дома. Григорий Прокофьевич ее очень любил.

— Кого? Елену Ильиничну или шаль?

— Обеих, — улыбнулась Клеопатра Апполинариевна, — хотя в этом случае я имела в виду шаль.

— А юбки, — вытащила Ирка большой темно-синий сверток. — Посмотрите, как ужасно, вся в сборках — я бы в ней снопом казалась.

— И здесь все скрадывала шаль, — ах, Ирочка, я пойду. Очень мне печально на эти вещи смотреть — они лежат в шкафу, а тех, кто носил их, давно нет. Ты знаешь, они были очень славные люди. А юбка эта Ольге Ильиничне очень шла, — это сестра Елены Ильиничны была. А малина у меня уже, наверное, вся засохла.

Ирке потребовалось некоторое время, чтобы понять, что малина уже относилась к огороду Клео. Она снова уткнулась в шкаф, а Клеопатра Апполинариевна, вздыхая, принялась бродить по дому. Вчера она опрометчиво пообещала, что никуда не будет отлучатся без сопровождения Саши или в крайнем случае тети Аси. Огород манил ее все больше, пора было поливать.