Книга Идентичность Лауры, страница 97 – Ольга Владимировна Маркович

— Чем обязаны? — спросил Гиг, вальяжно расхаживая по комнате. Он налил себе выпить, залпом осушил бокал виски и грохнул стакан о каменную стойку. Жестом предложил выпить и мне. Я не стал отвечать, а сразу направился к Джесс, пытаясь поймать ее взгляд. Но она упорно отводила глаза. Будто я посторонний. Возможно, она оберегала меня таким образом. Это было понятно. После того, что случилось между нами ночью.

— Джесс, милая. Я пришел за тобой. Тебе нечего больше бояться. Собирайся, — проговорил я как можно увереннее, хотя знал, что голос мой дрожит. Она не ответила. — Джесс, — произнес я тихо, а потом добавил, но уже громко: — Лаура. Лаура Хитченс. Собирайся. Я пришел за тобой. Тебе нечего больше бояться.

Она подняла на меня глаза. Эл с Гигом тоже. Все трое вопросительно глядели в мою сторону. Только Джессика со страхом, Эл с недоумением, а Гиг с выражением «какого черта?».

— Зачем ты пришел, Рамзи? — спросил Гиг, впервые назвав меня по имени.

— Я только что сказал. Я пришел забрать девушку, — ответил я.

— Да, но какую именно девушку ты хочешь забрать? — спросил Гиг ехидно.

— Вот эту девушку, — указал я на нее. — Джессику или Лауру. Не имеет значения! — выпалил я так уверенно, как только мог.

Гиг засмеялся. Он прямо-таки ухахатывался от моих слов. А потом, театрально утерев выступившие от смеха слезы, произнес:

— Да, но сейчас это не Джессика и даже не Лаура. Это Труди, подружка Эла. А эта дамочка с тобой никуда не пойдет. Она вообще из дома не выходит. Такие дела, Рамзи, милый. Такие дела.

Труди. Новый договор

Мы с Элом наслаждались безмятежностью, лежа под куполом полога в нашей спальне. Прошел где-то час с того момента, как Гиг устроил мне допрос с пристрастием. Мы слушали джаз. Джаз — определенно лучшая музыка на земле. Я напевала себе под нос. Это действовало успокаивающе. Спокойствия последнее время критически не хватало.

— Ты поговоришь с ней сегодня? — спросил Эл, стараясь, чтобы голос его звучал непосредственно. Так, будто речь шла о погоде или вечернем меню. Он хотел решить больной вопрос как можно быстрее. Опасался, что, вернувшись, Джессика опять свинтит. Или, не дай бог, устроит поножовщину, как со своими холстами.

— Да, — ответила я. Разговор с ней был и в моих интересах. Одно то, как она рисковала нашим телом, доводило до постоянных панических атак и приступов удушья. Эл вертелся рядом. Не находил себе места. Вздыхал и охал, пока, наконец, не произнес, волнуясь:

— Тогда помнишь, ты говорила, что видела, кто ударил Санджая. И я попросил тебя не рассказывать мне.

— Да, — ответила я, поглаживая его грудь под рубашкой. Джаз плотно ассоциировался у меня с желанием. Мы всегда включали его, когда занимались любовью. Но не в этот раз. Теперь мы использовали музыку для того, чтобы в комнате не висела неудобная тишина. Я знала, что Эл не стал бы расспрашивать о том, где была Джессика и что делала за сутки своего… нашего отсутствия. Я всегда за ней подглядывала. Но издали. Когда сознание занимала она, все решения были на ее совести.

— Теперь я хочу знать. Это была Джесс? — спросил Эл.

— Нет, это была не Джесс, — ответила я спокойно.

— Но тогда кто? — Эл подскочил на кровати и уставился на меня.

— Это действительно сложный вопрос, — ответила я, убрав руку. — И он сейчас не самый важный. — Я села в кровати и поправила волосы. — Можно я попрошу тебя выйти из комнаты и дать мне поговорить с Джесс наедине? Наверное, нет смысла больше тянуть. Джаз не решит за нас проблем. При тебе она говорить не будет. После того, как вы привязали ее к кровати, она не очень-то вас жалует. И потом, зрелище это обычно не из легких. Ведь в такие моменты человек похож на душевнобольного, который говорит сам с собой. А диссоциативное расстройство идентичности не равно шизофрении. Мы не сумасшедшие. Ты же знаешь, что в большинстве случаев таких, как мы, лечат амбулаторно! Если только никто из идентичностей не совершил тяжких преступлений. — Я сглотнула.