Книга Башня. Новый Ковчег-2, страница 134 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

Кир вдруг вспомнил, как полчаса назад, на этой лестнице, возможно даже на этом самом месте, он упрямо пытался убедить Сашку и Катю, что Литвинов из мести и ещё бог знает почему прикончит Павла Григорьевича и их вместе с ним. Господи, какой же он всё-таки дурак! Непроходимый тупица! Литвинов мог прикончить кого угодно и их в том числе — его, Сашку, Катю — прикончить легко и не задумываясь, у него бы ничего нигде не дрогнуло, но вот Савельева… нет, Савельева никогда. Это понимание отчётливо проступило в сознании, отрикошетив от зелёных глаз Литвинова, в которых стоял страх — страх, что они не успеют.

— Катя, — позвал Борис Андреевич.

Та с готовностью подскочила, присела рядом.

— Катюша, посмотри, пожалуйста, — его ровный голос чуть дрогнул, но Литвинов тут же взял себя в руки. — Куда попала пуля? Это очень опасно?

Катя наклонилась над Савельевым, потом выпрямилась и бросила взгляд на Кира.

— Это ты перевязку делал? — сердито сказала она. — Тебя Анна Константиновна за такую бы точно убила!

В Кате проснулась профессиональная медсестра, она вся подобралась, и в ней мало чего осталось от той девочки Кати, доверчиво прижимающейся к Сашке.

Литвинов после Катиных слов так посмотрел на Кира, что ему стало не по себе.

— Но хотя бы что-то сделал, — ворчливо проговорила Катя, продолжая осматривать раненого. — Борис Андреевич, я не могу сказать точно, куда пуля попала, но так как стреляли в грудь, она могла задеть и сердце, и лёгкие, и желудок. Надо оперировать.

Литвинов негромко выругался, упомянул вполголоса Анну, которую, как назло, где-то черти носят.

— А ты сможешь? — он вопросительно посмотрел на Катю, но тут же (Катя даже не успела ответить) зло и торопливо сказал. — Кретин! Чего я несу, совсем мозги жиром от безделья заплыли. Катя, но ты хотя бы видела, как это делают? При тебе проводили подобные операции?

— Нет, не видела. Я не часто на операциях присутствовала, для этого надо специально учиться, на операционную сестру. Иногда, правда, Анна Константиновна брала меня с собой, когда никого больше не было.

— Чёртова Анна! И почему, когда надо, этой бабы никогда нет на месте! — опять не сдержался Литвинов.

— Борис Андреевич, а может мы попросим помощи? На этажах же коменданты есть, у них рации, телефоны, — проговорила Катя, и Кир вдруг подумал, что она права. Как им сразу не пришло это в голову? Савельев же не абы кто, он — Глава Совета. Да ради его спасения тут всю Башню должны на уши поставить, все больницы открыть, врачей сотнями нагнать, из лучших.

— Коменданты и рации, говоришь, — задумчиво ответил Литвинов, немного помолчал и отрывисто покачал головой. — Нельзя нам, девочка, к комендантам…

— Это, интересно, почему? — не сдержался Кир. — Боитесь, что вас узнают и снова посадят. А Павел Григорьевич, значит, пропадай!

— А ты не заводись, парень, — Литвинов повернул к нему лицо. — Горячку не пори. Подумай немного, иногда это помогает. За покушением на Павла кто стоит?

— Понятно, кто. Татарин с Костылём…

— Да, тяжело с тобой, Кирилл Шорохов. Бедная Ника. Костыль, Татарин… Они что, сами до этого додумались? Скучно им жилось, решили развлечься?

— Понятно, не сами, — при упоминании о Нике, Кира одолели противоречивые чувства. Во-первых, злость — как смеет этот гад, преступник, приговорённый к казни, в том числе и за то, что хотел похитить Нику, дочь своего друга, даже имя её произносить. Но было и ещё что-то. Видимо, Литвинов не был в курсе последних новостей и всё ещё считал его, Кирилла, парнем Ники. И это было одновременно и приятно, и горько.