Книга Башня. Новый Ковчег 5, страница 206 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Ну это, положим, Паша, я и так знала, — Анна покачала головой. — Но твоя способность к самокритике не может не радовать.

* * *

За стеной их вип-зала — дурацкое слово, а прижилось — смеялись и разговаривали люди. Обрывки речи долетали сквозь неплотно прикрытую дверь.

Первый раз за всё то время, что они находились здесь, на станции, Павел чувствовал некоторое примирение с самим собой. Это было странное состояние, отдалённо напоминающее счастье, хотя до полного счастья, конечно, ещё предстояло дожить.

Где-то там через несколько сотен этажей находилась Ника, и невозможность выяснить, что с ней, мучила и терзала его. Океан, отступая, не желал сдаваться, бросая им всё новые и новые вызовы. Они безбожно отставали, график трещал по швам. Серёжа, его полусумасшедший кузен, играл в свои странные игры. На военном этаже велись вялые перестрелки, и честный Алёхин, морщась от боли в раненной руке, обходил посты. И всё-таки… всё-таки надежда была.

Павел видел эту надежду, ловил её отблески на лицах двух женщин. Которых он так настойчиво отталкивал от себя и не пускал в свою жизнь, и которые сидели сейчас рядом, негромко разговаривая, улыбаясь и подшучивая над ним. Маруся пересказывала их разговор, иногда замирая на неловких моментах, и Анна приходила ей на помощь, а он, глядя на них, не только не хотел быстрее проглотить еду, что лежала перед ним на тарелке, и убраться отсюда, как обычно, а совсем наоборот. Хотелось сидеть здесь подольше, в этом Борькином вип-зале, с обшарпанными стенами, в пятачке света от тусклого, давно немытого светильника, и слушать быстрые переливы Марусиной речи и Аннин смех — Аня так смеялась только в детстве и юности, до того, как он всё разрушил…

— О! Я смотрю, сегодня здесь тихий семейный вечер, — голос Бориса раздался совершенно неожиданно.

Павел обернулся. Литвинов стоял в дверях и криво улыбался.

— Борь, ты вовремя…

— Вовремя? — перебил его Борис. — Ты о чём? О том, что я своим неловким появлением нарушил вашу семейную идиллию?

— Боря, ты чего? Какая муха тебя укусила? — Павел посмотрел на Анну и Марусю, ища их поддержки. Анна недоумённо пожала плечами в ответ на его взгляд, а Маруся вспыхнула и уткнулась в стоявшую перед ней тарелку.

— Да летают тут некоторые… мухи, — Борис хмыкнул. — А, впрочем, о чём это я? Не буду вам мешать. Наслаждайтесь ужином в кругу семьи. А я в неё некоторым образом не вписываюсь. Моральные качества подкачали.

И Борис, резко развернувшись, быстро вышел вон.

Борис шёл стремительно, почти бежал. Миновал столовую, где ещё ужинали припозднившиеся рабочие, выскочил в коридор и рванул вперёд, не слишком задумываясь о том, куда он так несётся. Ему просто хотелось поскорее убраться оттуда, из убогого помещения так называемого вип-зала, и убраться, как можно подальше и как можно быстрее.

Выходка получилась спонтанной и абсолютно ребяческой, простительной для двенадцатилетнего пацана, но никак не для взрослого мужика, который к сорока пяти годам должен бы был уже научиться справляться со своими эмоциями: сдержанно радоваться победам и не сгибаться под тяжестью поражений, принимать как подарки судьбы, так и её тычки и подзатыльники.

Борис считал, что он всё это умел, вот только… только к тому, что увидел пару минут назад, оказался совершенно не готов. К той идиллической картине, в которой ему не было места.