Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 5»
|
Караев привык к тому, что жертва часто рядится в шкуру хищника, но, чтобы хищник не просто умело, а с видимой охотой изображал из себя жертву — такое он видел впервые. У Верховного словно было две личины, и он поворачивался то одной, то другой стороной, и иногда Тимуру казалось, что он так до конца и не понял, какой из этих двух Ставицких — настоящий. Хорошо хоть с бабами полковник Караев таких проколов никогда не совершал. Эта вот, что сидела сейчас на кровати, уставившись на него благодарными глазами, точно была жертва. Он понял это сразу, как только столкнулся с ней у Верховного. Несмотря на внешнюю жёсткость, нанесённую поверх невзрачной и блёклой внешности, наружу рвался всё тот же страх и желание покориться, лечь под сильное мужское тело, с готовностью отдаться, унизительно скорчившись — так на старом уродливом горшке сквозь яркую глазурованную эмаль проступает растрескавшаяся от времени грубая рыжая глина. — Маркова Ирина Андреевна, — представил её Ставицкий. — Наш министр административного управления. Вы, полковник, будете напрямую передавать от меня поручения госпоже Марковой. Караев молча кивнул, поймал взгляд полупрозрачных глаз на остром треугольном лице. Эти глаза говорили сами за себя, достаточно было даже такого секундного контакта, чтобы понять, что она хочет, и он не заставил себя ждать — пришёл к ней в тот же день, прямо в кабинет, развернул к себе спиной, резко притянув к паху её костлявые тощие бёдра. Она наклонилась сама, потому что — он знал — ждала этого, легла плоской грудью на стол, заваленный бумагами, охотно подчиняясь ему, как привыкла подчиняться кому-то, кто был до него, как будет подчиняться тому, кто придёт после. Из приёмной доносились голоса — секретарша, красивая темноволосая женщина, о чём-то негромко разговаривала с мальчишкой-помощником, — а эта баба, изображающая перед своими подчинёнными хищника, тонко, по-собачьи скулила, и пластиковые папки на столе скрипели под её худым, высохшим телом в такт его вколачивающим движениям. После этого он стал приходить к ней каждый день, в обед, а иногда и вечером, но уже на квартиру. Ему было наплевать, что она некрасива, худа, и её грудь болтается пустыми тряпичными мешками — всё остальное было на месте, как у любой живой бабы. Его здоровое мужское тело требовало физиологической разрядки, и он её получал. И его это устраивало. — Тимур, — снова жалобно произнесла она. — Ты придёшь вечером? Я… Он не ответил. Развернулся и, ещё раз одёрнув китель, направился к двери. Да, возможно, он придёт к ней сегодня, но отвечать на её вопрос, в котором слышалась мольба и отчаянье, было необязательно. Она всё равно будет его ждать. Как собака. Под дверью. * * * От Марковой Тимур отправился на квартиру Верховного. Он наведывался туда каждый день, верный своей привычке всё контролировать. Девочка, которую Ставицкий держал под охраной, была важна, Караев хорошо понимал это, и, хотя внешне всё было на уровне, расслабляться не стоило. Три дня назад, когда он заглянул в квартиру без предупреждения, бесшумно вошёл, открыв дверь своим пропуском (Верховный доверял Тимуру безоговорочно), все охранники сидели в гостиной. Перекидывались в картишки — при виде полковника один из них постарался незаметно спрятать в карман наспех собранную со стола колоду, но Тимур это заметил. Такого разгильдяйства Караев не прощал, и напрасно они пытались оправдаться, бубня, что входная дверь хорошо просматривается и из гостиной, и девчонке всё равно некуда деться — все трое в равной степени заслуживали наказания, и они его понесли: трое суток ареста каждому, а майор Светлов, отвечающий за этих бездельников, был разжаловал в капитаны. Вместо Светлова Караев поставил майора Бублика. Не без колебаний, конечно — Бублик, по мнению Тимура, внешне напоминал не военного, а придурковатого рабочего откуда-нибудь из теплиц или из ферм, которому только тяпкой грядки рыхлить, да за свиньями навоз убирать. Но внешность обманчива, и Бублик, несмотря на свой несуразный вид, дело своё знал хорошо. И ребята его, которых майор именовал «соколиками», тоже знали. |