Книга Башня. Новый Ковчег 5, страница 94 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

Ника не хотела слушать, но он говорил и говорил. Ему нравилось говорить. И Ника понимала, что он это даже не ей рассказывает, ему было всё равно, кто перед ним. Ставицкий вываливал на Нику свои монологи, совершенно не заботясь об её реакции. И вот тогда-то и пришло осознание того, что он сошёл с ума. Рехнулся. И его точно надо лечить. Но ужас был в том, что никто его лечить не собирался, и все они — и она сама, и её отец, и Вера, и Сашка, и Марк, и все-все люди в их Башне оказались во власти этого психа.

Позавчерашний ужин, который состоялся почти сразу же, как от неё ушёл Сашка, поверг её в очередной шок, хотя, казалось, куда уж больше.

— Ну что, заходил к тебе кавалер? — Ставицкий аккуратно расправил перед собой салфетку — что-что, а манеры у Сергея Анатольевича были безупречные.

Ника привычно промолчала.

— Знаю, заходил. Красивый мальчик, правда? — Ставицкий уже привык, что Ника никогда ему не отвечает, да его, это, кажется, и не заботило. — Красивый. И из очень хорошей семьи. Увы, только по матери. Ну, так ты тоже, Ника, полукровка.

«Он просто псих, просто псих, не надо слушать, что он говорит», — она привычно забормотала про себя слова, которые привыкла повторять во время этих ужинов, опустила голову, упрямо разглядывая узор на кромке тарелки, но мягкий, неторопливый голос всё равно отравленной патокой вливался в уши.

— Я знаю, тебе когда-то нравился этот мальчик, и это был хоть и неосознанный, но правильный выбор. Потому что кровь притягивается. Я понимаю, что-то там по молодости и легкомыслию у вас пошло не так, но всё можно исправить, и, можно сказать, я почти уже всё сделал за вас обоих. Считайте, это мой вам подарок.

Ставицкий отрезал ножом маленький кусок стейка, ловко подцепил его вилкой и отправил себе в рот. Ника бросила на него косой взгляд, почувствовала, как внутри поднимается тошнота, но её спятивший родственник ничего не замечал, медленно и тщательно пережёвывая хорошо прожаренное мясо.

— Я понимаю, — продолжил Ставицкий, справившись с этим куском и бережно промокнув салфеткой чуть масляные губы. — Я понимаю, ты сейчас думаешь, что я тебе враг, но поверь, это не так. Ты всё-таки моя родственница, Ника, и в тебе течёт кровь Андреева, нашего общего великого предка. Однажды ты безусловно поймёшь мою правоту и со временем займёшь положенное тебе место в нашем обществе, со временем…

«Просто псих, он просто псих», — она опять отвернулась от него, повторяя про себя свою нехитрую мантру.

— Вы станете очень хорошей парой, а ваши дети будут достойным продолжением двух великих родов…

До Ники вдруг дошёл смысл сказанных слов. То, что раньше воспринималось фоном, пусть и довольно страшным фоном, внезапно приобрело резкие очертания, выступило вперёд, слилось с реальностью — стало реальностью. Ника вздрогнула и вскинула глаза на Ставицкого, и на лице Сергея Анатольевича, довольного произведённым эффектом, расцвела радостная детская улыбка.

— Да, Ника, видишь, я, на правах старшего родственника, решил устроить твою судьбу. Когда всё закончится… ну ты понимаешь, о чём я, так вот, когда всё закончится, вы с Алексом поженитесь.

«Когда всё закончится» — это он о чём? О папе? Когда он… Ника закусила губу, отгоняя страшные мысли. Не будет так, как он хочет. Никогда не будет. Её отец — сильный, он победит, он всегда побеждал, а сейчас, когда с ним дядя Боря (иногда Ника слышала по телефону и голос Бориса Андреевича), тем более. Они вдвоём не дадут взять верх этому уроду, который, к тому же явно двинулся по фазе на идее своего аристократического происхождения.