Книга Башня. Новый Ковчег 6, страница 73 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

Маруся, строгая, напряжённая, отступила, и на передний план вышел отец — встал как живой перед ним.

Тебе решать, Паша. Думай.

Павел медленно обвёл всех взглядом, поднял руку и резко махнул, опуская, с силой разрезая воздух.

— Продолжаем работы! Запускай машину!

Павел сидел напротив, за своим столом, чуть наклонив голову вперёд, и говорил. Говорил чётко, по делу, раскладывая всё по полочкам, разжевывая каждую мелочь и выстраивая перед Борисом весь алгоритм дальнейших действий. Говорил он правильные вещи, вот только Борис и так всё это знал и, может, даже получше самого Павла. Но тем не менее сидел, слушал…, хотя нет, слушал Борис друга вполуха — внутри него шёл свой бой, с детскими обидами, с ревностью, с теми самыми демонами, которых он, казалось, победил несколько дней назад, но которые снова проснулись, заворочались, оскалили паскудные рожи и теперь нашёптывали ему всякое.

Борис догадывался, что было причиной их пробуждения. Точнее, кто. Маленькая, дерзкая сероглазая женщина, которая сегодня утром холодно и насмешливо опять поставила Бориса на место, совершенно безапелляционно дав ему понять, кто он такой.

— …сразу после того, как Володя возьмёт Южную под контроль…

Слова Павла, размеренные и твёрдые, звучали где-то рядом, Борис встряхнул головой, попытался сосредоточиться и… не смог. В нём, против воли, росло глухое раздражение: на себя, на Марусю, на Павла. Особенно на Павла. Борис исподлобья посмотрел на друга. Сидит тут, проговаривает, разжёвывает как для последнего идиота, как будто Борис не понимает, что делать дальше.

А что там понимать? Вот-вот снимут блокаду, отголоски идущего наверху боя слышны даже здесь, а, значит, Долинин со своими ребятами скоро будут на станции, и тогда дураку ясно — надо пробиваться наверх. Собирать Совет, разбираться со спятившим Ставицким, арестовывать Рябинина, брать власть в свои руки. И делать это предстоит ему, Борису, потому что Павел именно сейчас прикован к своему реактору, пробный запуск которого начался только что. А вот потом…

«Да, Боренька, а что потом?» — именно этот вопрос нашёптывали ему проснувшиеся демоны. И сами на этот вопрос отвечали.

Потом Борису предстоит уйти в тень. Организовать Пашкино триумфальное возвращение и тихонько слиться, причём желательно так, чтобы не замарать своей репутацией преступника и наркоторговца Пашкин светлый образ. В идеале, конечно, сдохнуть, кануть в небытие. Тогда его, может, и реабилитируют посмертно — мёртвого куда как легче обелить. Может, Пашка даже толкнёт какую-нибудь пафосную речь над урной с прахом. Что-нибудь эдакое, духоподъёмное и пронизанное светлой грустью. Про то, что Боря оступился, но всегда оставался верным другом, и его вклад в победу был неоценим. После чего уронит скупую мужскую слезу и пойдёт дальше совершать свои подвиги, вести человечество вперёд к светлому будущему.

Всё это демоны нашёптывали ему, заглушая Пашкины слова, и вместе с этим паскудным нашёптыванием, росла детская обида, переполняла его и уже готова была выплеснуться наружу.

Борис опустил голову — не хотел, чтобы Павел заметил, но его другу было не до этого. Павел продолжал говорить, подробно расписывая план действий.

В общем-то Пашка всё делал правильно. Борис сам всегда говорил, что хороший начальник должен уметь ставить задачу. Ставить чётко, так, чтобы не возникало никаких сомнений, разбирая каждую деталь, каждый шаг. Вот Павел и ставил. Потому что имел право. Потому что был главным. Потому что был первым. А он, Борис, всю жизнь пытавшийся обогнать Павла, доказать ему что-то, обойти, перепрыгнуть, всего лишь второй. Всегда второй.