Книга Миллион оттенков желтого, страница 19 – Елена Логунова

Зеркало было мутное и потому волшебное. Морщины и прочие несущественные детали внешности оно не отражало, и Марфинька в нем смотрелась именно той, кем себя ощущала: богиней утренней зари.

— Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос^[3], — негромко процитировала я по случаю.

Мне редко доводится продемонстрировать знание поэзии Гомера, нельзя упускать такую возможность.

— Ложе покинул и царь Менелай, вызыватель в сраженье, — моментально откликнулась тетя Ида.

Я уважительно кивнула: мало кто цитирует четвертую песнь «Одиссеи», обычно ограничиваются второй. Они обе, чтоб вы знали, содержат ту строчку про Эос, но продолжение следует разное.

«Царь Менелай, вызыватель в сраженье» явно проассоциировался у тетушки с генералом Федоскиным, хотя тот ложе не вполне покинул — переместился со спального на смертное.

— Что бы там ни украли, это имело отношение к Фердинанду, — уверенно сказала тетя.

— Вынесли их практически одновременно, — кивнула я. — Фердинанда и что-то из его сейфа.

— А Галина, возможно, и вправду не в курсе, — продолжила тетя. — Благоверный ее был просто помешан на секретности. Даже странно, что она знала о существовании сейфа.

— Узнаешь тут, когда в стене дыра и дверца нараспашку, — проворчала незаметно подошедшая генеральша.

Я посмотрела на нее с сочувствием. Реально тяжелый денек у бедной женщины выдался! Хотя внезапно обнаружить потайной сейф совсем не то же самое, что вдруг увидеть пустую сквозную пробоину. В сейфе же наверняка было что-то ценное. Какая-никакая, а компенсация за нервные переживания.

Очень хотелось выяснить, что же там нашлось-то, в сейфе, во всех смыслах внезапно открывшемся, но тетушка, угадав мои мысли, покачала головой: не надо, не спрашивай. И в самом деле, объяснить такой наш интерес было бы трудно.

Мы выпили еще по рюмочке ликера. Вернувшаяся к нам Марфинька попыталась выспросить у Галины, как дела у многочисленного семейства Требушинских, всех мифических представителей которого она помнила поименно, но Федоскина не захотела играть в эту увлекательную игру и дала понять, что нам пора удаляться. У нее были назначены в дорогой частной клинике какие-то лечебные процедуры для поправки морального и физического здоровья, из чего я заключила, что следовать за мужем жена не собирается, планирует еще жить-поживать.

Вот точно в сейфе было что-то ценное, без средств к безбедному существованию вдовица не осталась.

Удивительное дело: за время нашего отсутствия диспозиция будто и не изменилась: Ирка и Волька все так же сидели за столом. Подруга невозмутимо трапезничала, а кот напрасно испепелял ее огненным взором — куда до него джедайскому мечу.

— Вы что же, с утра не вставали с места? — удивилась я, распахнув дверь и любезно пропустив вперед тетушку.

Боря, который нынче Жоржик, повез Марфиньку в ее родные пенаты, а мы вернулись на Петроградку.

— Мы-ы, мы-ы! — противным голосом неисправимого кляузника заныл Волька, бухнувшись со стула к ногам хозяйки.

— Мысли не допускаешь о том, что я не дам тебе… Чего я ему не дам? — Тетушка, снимая шляпку у зеркала, оглянулась на Ирку.

— Мя-а! — первым ответил кот, сел в позу «Верный Джульбарс на охране границы» и уставился на тетушку взглядом, полным преданности.

— Мясо из борща, — развернула лаконичный кошачий ответ Ирка. — Я не дала ему телятину, но курицу он уже слопал.