Книга Не плачь, Рапунцель!, страница 45 – Елена Логунова

Я продолжала смотреть недоверчиво, и участковый добавил:

– Его легко было запомнить по особой примете. Арсений Бабкин еще не стар, но уже лыс, как колено.

Чайковский, сам даже не плешивый, самодовольно ухмыльнулся, а я подумала: так вот почему Бабкин не постит в соцсети фотографии и носит бандану – стесняется лысины… Но вслух сказала другое:

– Он мог выйти из поезда раньше, не в Питере, а в одном из городов по маршруту. Первое время помелькал в вагоне, помозолил глаза проводнице и другим пассажирам приметной лысиной, чтобы как следует запомниться, а потом потихоньку вышел, пересел на более скоростной транспорт, прибыл в Питер на несколько часов раньше и убил Смурновых!

– Бабкин высадился из поезда на Московском вокзале Санкт-Петербурга, – покачал головой участковый. – Проводница и это запомнила, потому что перед самым выходом он купил у нее фирменный подарочный подстаканник. Нержавеющая сталь, символика РЖД, тысяча двести рублей, граненый стеклянный стакан в подарок.

– Значит, после убийства Смурновых он успел вернуться к поезду и потихоньку сел в него на одной из промежуточных станций! – не сдавалась я.

– Вот как бы он все это успел? На каком скоростном транспорте – на ковре-самолете? Вы же сами из Краснодара, должны прекрасно знать, что на юге страны аэропорты по известной причине закрыты на неопределенный срок!

– В Сочи и Минводах работают, – машинально возразила я.

– А этот поезд ни через Сочи, ни через Минеральные Воды не шел! Его маршрут далеко в стороне от названных городов, никакого выигрыша во времени бросок в аэропорт дать не мог! – Мое упрямство Чайковскому надоело, он повысил голос: – Короче говоря, Арсений Геннадьевич Бабкин, тридцать восемь лет, регистрация по месту жительства в городе Симферополе, из числа подозреваемых решительно исключен.

– Значит, он все-таки был в том числе! И почему-то на него обратили внимание. Почему же? – Я еще не все выяснила, а диктофон в моей сумочке на столе не все записал.

– Сам напросился. – Валерий Петрович пожал плечами. – Прибыл в Питер, с вокзала поехал к родственникам, увидел, что дверь квартиры опломбирована, начал к соседям стучаться, те и позвонили в полицию.

Я вздохнула.

– Да вы не расстраивайтесь. – Участковый неправильно понял причину моего огорчения. – У Бабкина алиби, но подозреваемый в двойном убийстве уже задержан.

– Как? Кто?! – Я чуть не подпрыгнула.

– Как – кто? – повторил Чайковский. – Тот узбекский Ромео, разумеется! Я же сказал – спасибо вам за подсказку про окошко: парнишку еще раз допросили, прижали, и он признался, что действительно влез в квартиру Смурновых!

– Что, и в убийстве тоже?!

– Признается, куда денется. – Валерий Петрович потрогал стакан с подостывшим чаем и выпил его залпом, как воду. Он со стуком поставил стакан на стол, как припечатал: – На этом позвольте с вами попрощаться.

Округлившимися от удивления глазами я проводила удаляющегося восвояси участкового, откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

В вину узбекского Ромео мне не верилось, а вот в том, что бедолага в итоге признается в убийстве Смурновых, я не сомневалась. Куда он денется, как сказал участковый. Беззащитный и бесправный мигрант из Средней Азии – идеальный кандидат на роль преступника.

– Но мы же этого так не оставим?! – возмутилась Ирка, узнав о том, что официальное расследование, считай, закончилось.