Книга Круговорот благих намерений, страница 26 – Юлия Ефимова

– Отцу этот камень достался по наследству, – пожал плечами Пётр. – Мать у него из дворян была. Вышла замуж за красного комиссара и тем спасла себе жизнь. Единственное, что осталось от прошлого, – камень. Отец рассказывал, она до последнего верила, что Советская власть падет, развалится, и тогда, продав этот камень, можно будет жить безбедно всю жизнь. И вот с этой надеждой, чтобы сохранить его, вставила в самую простую оправу, каких в Советском Союзе были миллионы. Никто и не мог предположить, что в штампованной оправе, каких в стране множество, заключено целое состояние, уникальный, по сути, бриллиант, не имеющий аналогов в мире. Отец говорил, даже жалели ее, говорили: «Не повезло тебе, рубин какой-то неяркий, бракованный, ненастоящий». Она в тайне держала это, и знали только муж и сын. Позже папа рассказал маме и мне. Понимаешь, тут кто-то свой это сделал, тот, кому доверяли, тот, кто знал, что кольцо не простое. Я обязательно его найду, такие вещи не пропадают, они всплывают и обязательно тянут за собой кровь. Бабка-то моя не дура была, когда оправу делала, попросила внутри гравировку сделать «Слава Октябрьской революции!».

– С юмором старушка была. Это ее вместе с твоими родителями убили? – спросила Маринка.

– Нет, – покачал головой Пётр, – то были родители мамы. Бабушка по отцу умерла еще до моего рождения. Как сказал отец, от тоски.

– Недооценила твоя бабка Советскую власть, пережила та ее, только внук и увидел распад этот, – вздохнула Маринка и вновь не чокаясь осушила рюмку.

– Давай поженимся, – вдруг сказал Пётр тихо, чтоб дети не услышали, и она от неожиданности даже поперхнулась.

– Но я ведь… – сказала женщина и замолчала, глянув на дочку.

– Именно поэтому и предлагаю, – пояснил Пётр. – Фиктивно распишемся, если что-то с тобой случится, то Олеська куда? А так я ее удочерю и в обиду не дам, обещаю.

Маринка молча кивнула.

– Кстати, Снегурочка, – теперь Петя говорил громко, – познакомься, это Буратино. С этого дня он будет жить в нашей семье.

Наступал 1993 год, Пётр не знал, что он ему принесет, но теперь жить становилось сложнее. Он станет отцом для двоих детей, и будет очень страшно, до безумия страшно их потерять. Петя не переживет потерю семьи второй раз, просто не выдержит душа, и так заштопанная вдоль и поперек.

Пётр смотрел на своих детей и не мог сдержать слезы. Как они выросли, какие взрослые и красивые. Даже дыхание немного сбилось. Он так долго ждал этого момента, так долго готовился, но всё равно оказался не готов. Эмоции раздавили его, и он расплакался – крупными мужскими слезами. Но слезы мешали главному: рассмотреть каждого и понять, как он, кем стал, не свернул ли с пути?

В гостиной был накрыт праздничный стол, советского, как он называл его, образца. Обязательные оливье и «шуба» чередовались с красной икрой и запеченной стерлядью, он еще должен дождаться своего часа, сейчас не до него, сейчас дети.