Книга И про любовь тоже, страница 25 – Марина Болдова

— Ничем не могу помочь, мысли внучки мне неведомы.

— Как давно вы знакомы с Зоей Оганезовной Орловой-Томерян? — неожиданно спросил Кустин, а Бранчевский насторожился. Что вдруг опять об этом? Еще на платформе вроде бы выяснили, что тетушку Армена он ни разу не видел, знать ее не знает.

— Я повторю — не знаком был с ней никогда!

— И тем не менее на фотографии из медальона вы однозначно признали бабушку Киры со стороны матери. Кстати, где вещица? Внучка сказала, Армен оставил ее у вас.

— Вот, смотрите, — выдвинул ящик стола Бранчевский. — Как не признать? Такое сходство! Но на все сто процентов утверждать, что женщина на фото — Кира Владимировна Нестерова, я, разумеется, не могу. У моей бывшей невестки Ирины, возможно, припрятаны документы и снимки матери, но ни я, ни Кира их в глаза не видели. Ирина о матери никогда не вспоминает. Единственное, что мне известно, — с пяти до восьми лет девочка воспитывалась в детском доме, потом ее удочерили…

— Под какой фамилией Ирина выходила замуж за вашего сына?

— Иванова. Эта фамилия ее приемных родителей.

— Они присутствовали на свадьбе?

— Нет. Более того, мы с женой были уверены, что их нет в живых. Честно говоря, я и сейчас думаю, что так и было.

— Почему?

— Потому что Ирина как-то обмолвилась, что оба были уже весьма пожилыми, когда забрали ее из приюта. Поженились наш сын Сергей и Ирина в восьмидесятом, как только ей исполнилось восемнадцать, и на тот момент в своей квартире она проживала одна.

— Каким образом ваша невестка ребенком попала в детский дом, мы выясним. Скорее всего, ее сдала туда родная мать… Ирина не пыталась ее найти?

— Сие мне неизвестно. Но отношение к матери у нее крайне негативное… что, впрочем, вполне объяснимо.

— Странно… при такой нелюбви к ней назвать дочь ее именем…

— Вы можете спросить об этом саму Ирину.

— Да, конечно… Что же, провожайте меня, Андрей Миронович. Вещицу берегите, возможно, в рамках уголовного дела придется у вас ее изъять. А Киру Сергеевну я так и не дождался.

— Действительно, где она? — Бранчевский только сейчас удивился отсутствию внучки.

— С участковым Аркановым задержалась в доме Муравиных. Кира Сергеевна каким-то непостижимым для меня образом обнаружила там в кладовке пачку старых писем и наверняка сидит изучает их. А Максим при ней. Хорошая пара, не так ли, Андрей Миронович?

— Не пара они, — не смог сдержать вздох сожаления Бранчевский.

* * *

— Давай дождемся, пока Кустин уйдет. Я в его присутствии себя преступницей чувствую.

— Зря, он классный следак. Немного занудный, но это только на пользу. Висельника, которого вы с Лушниковым нашли, не забыла?

— С тобой забудешь, — настораживаясь, ответила Кира. Что еще не так с тем мужиком? Неужели Макс что-то подозревает? Или это Кустин раскопал… но как? Она же телефон погибшего полиции так и не отдала. Извелась вся — отдавать, не отдавать… Отдаст — Максу же плохо станет.

— Так вот. Ты думаешь, что это было самоубийство? Как бы не так. Михаил Юрьевич сразу сказал, что тому помогли. Экспертиза подтвердила.

— Так это — убийство?! — испугалась она. «Влипла! Улику с места преступления сперла, дура… что теперь делать?!» — запаниковала Кира.

— Эй, Кирка, да что с тобой? Что-то раньше я не замечал, что ты такая впечатлительная! Постой, ты его знала, что ли? — с подозрением уставился на нее Арканов. — Выкладывай: где, при каких обстоятельствах видела Лазарева Антона Викторовича в последний раз!