Книга И про любовь тоже, страница 68 – Марина Болдова

Сказать, что Руднев удивился, будет неточным. Он просто офигел. Гольдберг пригласил его приехать… в баню. Точнее — в банный комплекс, расположенный на закрытой территории охотничьего клуба Георга Фандо.

Игорь уехал рано, Ольга даже не проснулась, пока он собирался — сегодняшняя бессонная ночь закончилась крепким забытьем под утро. Первое, что она заметила, открыв глаза, — на тумбочке у изголовья белел тетрадный лист в клеточку. Это была записка от сына: «Не торопись на подвиги, прими обезбол!» с веселым смайлом вместо подписи. На глаза тут же навернулись слезы: пустяшная записочка, а для нее как для матери бальзам на душу такая забота. Послушно проглотила две капсулы, улыбаясь благодарно. А после отправилась «на подвиги».

Ольгу злило, что она все делала теперь очень медленно. Простые процедуры — умывание и принятие душа — занимали не менее полутора часов. Она успевала проголодаться, а на кухне вновь повторялась та же тягомотина — дотянулась до полки с банками круп, присела, давая ноге покой, поутихла боль — следующий шаг: вода в чайник, кипяток в миску с овсяными хлопьями, три шага к холодильнику за маслом и молоком, столько же обратно до стола. А еще кофе в турке сварить хотелось бы очень — но это же стоять нужно возле плиты, караулить, чтобы «не сбежал». Поэтому вместо ароматного напитка — коричневая растворимая бурда.

Ольга услышала, как щелкнул замок входной двери. Ключи были у Игоря и Люсьены, сын должен быть на лекциях, значит, в коридоре топчется, меняя полусапожки на тапки, подруга. Сколько лет они вместе? С первого курса меда, точнее, с подготовительных занятий. «Давай не будем циферки складывать, а? — попросила как-то Люсьена, когда Ольга хотела прикинуть — а, собственно, сколько этих лет вместе… — А то как-то тоскливо становится. У тебя Игорь есть, а у меня в доме даже животинки никакой — кто кормить будет, когда я на сутках?» Ольга знала, сколько любви и нерастраченной нежности в ней, сколько болезненной необходимости о ком-то заботиться, опекать. Но все попытки устроить личную жизнь подруги были обречены на провал — комплексов у той была масса, и главный — она никак не хотела верить в то, что ее можно полюбить. «Не верю, что Толя (Ваня, Сережа…) с его внешностью и харизмой может полюбить такую пухлую коротышку в очках и с бесплодием в анамнезе», — высказывала она небрежно, отказываясь от свидания. Шанса мужчине понять, что за очками скрывается бездонная голубизна глаз, за маской строгости — доброе сердце, а фигуру немного разнесло из-за лечения гормонами, Люсьена не давала.

В последнее время Люся суетилась вокруг нее, Ольги, часто раздражая одним своим присутствием. Ей хотелось одиночества в мыслях, подруга же не давала возможности погрузиться в депрессию. Они с Игорем словно сговорились!

— Привет, уже завтракала? — Люсьена поставила на стол пакет с продуктами. — Я тут купила кое-что… Хочется праздника, и повод есть, поэтому — вот! Вино красное, крымское, тортик диетический из швейцарской кондитерской на Поляне, вредная салями и твоя любимая болгарская брынза.

— Что за повод? — вяло поинтересовалась Ольга.

— Сейчас кофе сварю, ты же хочешь? Не успела растворимого выпить? А потом и повод обсудим. — Пряча взгляд, Люсьена отвернулась к плите, ставя турку на огонь и своей суетливостью настораживая Ольгу.