Книга Смерть и креативный директор, страница 70 – Рина Осинкина

Он не закончил. Юрист Валяев – а Звягина поняла, что это именно он, – отрицающим жестом горячо замахал руками и заторопился сказать:

– Извините, извините, господин Турчин. Вы меня неправильно поняли, да я и сам неточно выразился. Конечно, вам сейчас очень непросто живется… без супруги. Весь дом на ней держался, а теперь вы как сирота бесприютная.

Кажется, этот Валяев любит стёб. Или он серьезно?

Турчин желчно расхохотался:

– Дом на Ларке держался?! Как бы не так! Вся жратва из ресторана доставлялась, а для генеральной уборки из клининговой компании теток приглашали, шмотки наши одна студентка из местных утюжила. Она же и стиралку заряжала, и пыль с мебели сметала раз в неделю, а Ларке было западло.

– Я так понимаю, что после смерти Ларисы Витальевны эта девушка не захотела при вас остаться. Да, такое бывает. Но вам все же следовало ее переубедить.

– Да нет. Тут другое. Сейчас она временно нетрудоспособна. И боюсь, что оклемается нескоро.

– Надо же!.. Какая горестная полоса! – донесся до Олеси валяевский сочувственный тенорок, когда она торопливо снимала с вешалки плащ, не забыв захватить и сумочку.

В лифте отдышалась.

Неплохая добыча за сегодня – в информационном отношении.

Олеся сюда явилась, чтобы получить представление об одном из действующих лиц ее детектива, а получила сразу о двух. Более того, безутешного вдовца можно вычеркнуть из перечня подозреваемых, поскольку Алексу Турчину была невыгодна смерть жены. По поводу Валяева, который тоже был у Олеси в этом списке, она решила, что такой размеренно-тусклый, без малейшего мужского шарма персонаж не способен на сильные эмоции, и тем более не способен в приступе ярости кого-то пришибить. Если только убийство не было спланировано заранее, но это уже не по Олесиной части. Она типажи оценивает, примеривается, скоро сценарий сочинять начнет.

Вот встретится с Ириной Беркутовой, и приступит. Она решила, что с поваром знакомиться не обязательно. Это только в старых детективах во всех злодействах дворецкий виноват, а в современных – никакой допотопной романтики, сплошной прагматизм.

А если прогматизм…

Внезапно пришедшая мысль ее обожгла.

А вдруг Николя и есть тот самый отпрыск, которому достались Ларкины капиталы? Мотив в этом случае достаточно прагматичный.

Не спеши, Олеся, не суетись, а разбери ситуацию вдумчиво и по порядку.

Турчин сказал, что сынок покойной Ларисы – бармен. Но Николя – повар, причем, классный повар, со слов экономки. Однако он мог получить специальность, отучившись в колледже, не так ли? А может быть, в разговоре с юристом Турчин назвал Ларкиного сына барменом, чтобы подчеркнуть его человеческую никчемность? А поскольку пасынка он давно не видел, то и не признал его в поваре, обслуживающем михеевский банкет.

Но тогда получается, что сынок порешил собственную мамашу.

А что, разве такого быть не может? Залез пацан в долги и кредиты, обратился к маменьке за вспомоществованием, она ему отказала в издевательской форме. Он взъярился и шарахнул ее по башке, чем под руку подвернулось.

Это идея. Хотя и отвратительная. Но выглядит вполне по-современному – корыстно и извращенно.

Двери лифта бесшумно разъехались, первый этаж.

В подъездном холле за время ее отсутствия произошла рекогносцировка. В кресле теперь рассиживался Кирюха-сантехник и лениво листал какой-то журнальчик, забросив ногу на ногу, а уборщица, которую тот именовал Николавной, что-то с шумом двигала в помещении для консьержки, время от времени запуская пылесос.