Книга Смерть и креативный директор, страница 72 – Рина Осинкина

– Вот только обобщать не надо! – возвысила голос Николавна. – И так до ерунды уже договорился. Иди-ка лучше сюда, свидетелем будешь. Тут кое-какие вещи Светкины остались, я их пока к себе заберу. А ты запоминай на всякий случай. Подтвердишь, в каком виде они были, чтобы потом мне без претензий.

Уборщица скрылась в привратницкой. Сантехник, направившийся следом, выложил идею:

– Так я ролик сейчас сниму, плевое дело!

– А вот тут ты правильно придумал, действуй.

Приостановившись у открытой двери служебного помещения, Олеся проговорила на прощанье: «Хорошего дня». В ответ услышала: «Вам того же» от уборщицы и «Заходи, если что» от сантехника.

Ей показалась необжитой и какой-то выстуженной комнатка с письменным столом, стулом, одноногой вешалкой и старым потертым креслом в углу, но судить о ее неуюте было неправильно, учитывая факт, что предметы мебели были со своих мест сдвинуты, и на них располагались предметы помельче, извлеченные, видимо, из недр двухтумбового стола: несколько пластиковых тарелок, кружка с чайной ложкой, электрочайник, а также початая пачка печенья, а также в том же роде что-то еще.

Пара лаковых туфель цвета аквамарин на толстой платформе и высоченном тонком каблуке почему-то стояли на подоконнике единственного окна, выходящего на улицу. Большая глянцевая коробка с чем-то неизвестным была уложена на кресельное сиденье. В корзине для мусора, выставленной уборщицей к дверному косяку, Олеся разглядела банановую кожуру, жестянку из-под персикового компота, конфетные фантики, сине-белую коробку из-под сигарет, упаковку из-под тканевой косметической маски для комбинированной кожи лица. Олеся тоже уважала корейскую ухаживающую косметику.

В доме, где проживала Звягина, консьержки не было, но у Родионовых в подъезде таковая сидела. Так вот она свою конурку обустроила с максимальным уютом, любовно развесив по стенам, окрашенным в зеленовато-серый колер, репродукции полотен Васнецова и Левитана, а стол и тумбочку застелила льняными скатерками, пусть и стираными-перестираными.

В привратницкой, где просиживала джинсы Конева Светка, ничего похожего не наблюдалось. Однако Олеси этот факт не касался, также как и не имел отношения к сценарию детективного спектакля, который она намерена сочинить.

Электронный замок на входной двери слабо пискнул, в подъезд ворвалась средних лет женщина в песочно-желтой куртке и джинсах-бананах, едва не налетев на выходящую Олесю.

– Вы куда, дамочка? – строго окликнула ее уборщица, когда та рванула через вестибюль.

Дамочка нервно проговорила:

– Мне назначено.

– И кто же вам назначил? – подключился сантехник, явно забавляясь.

Та махнула рукой и умчалась к лифтам.

Вот теперь Олесе точно пора убираться.

– Кирюх, мы коробку первым делом оформим, – донеслось из привратницкой. – Снимай так, чтобы надпись была видна.

– «Набор юного блогера». Прикольно.

– Кончай бакланить, Филимонов, у меня дел по горло. Начали. Я вскрываю, ты фиксируешь…

– Будешь грубить, сама снимать будешь. Я тебе не нанимался…

– Уж и пошутить нельзя, – проворчала уборщица, и это было последнее, что расслышала Олеся, вырываясь на свободу из душной прохлады пафосного вестибюля. Все же она немного трусила.

Девчонка была забавная и симпатичная – веснушчатая, улыбчивая. Робкая. И от мешающей ей досадной робости – демонстративно самостоятельная.