Онлайн книга «Королевы бандитов»
|
– Не смейте трогать! – взвизгнула ПСП Сушма Синха раненой макакой, вырвав у них красную папку. – Это только для служебного пользования! Салони тем временем приняла эстафету у Гиты и зашептала ей театральным шепотом: – Бедная Прити, да? Она и так уже настрадалась. А представь, что будет, когда в группах заемщиц узнают… – Да не Прити! – выпалила ПСП Сушма Синха. – Прия! Даршан напал на Прию, и Прия его убила! – Да вы что?! – с живейшим любопытством воззрилась на нее Салони. – Правда?! – Отлично, Синха, – язвительно хмыкнул Триведи. – Может, вместо того чтобы выбалтывать результаты следствия каждому свидетелю, вы просто дадите объявление в газету? – Сэр, эти женщины определенно затеяли какую-то хэра пхэри[132]. Мне нужно несколько помещений, чтобы… – У нас нет лишних помещений для ваших забав, Кали-ма[133]. Быть может, когда-нибудь вы и дослужитесь до того, что в вашем распоряжении будет целый полицейский участок для раскрытия истерических теорий заговора. Триведи был скорее лыс, чем нет – узкая полоска оставшихся волос пряталась на затылке за ушами. Он прошелся взглядом по трем женщинам и остановился на Салони. Гита всегда четко определяла тот самый момент, когда кто-либо – мужчина, женщина или ребенок – замечал зеленые глаза Салони. На лицах в эту секунду последовательно отражалась одна и та же последовательность восприятия: отрицание, принятие и восхищение. Щелкнув пальцами на обеих руках одновременно, Триведи безмолвно велел ПСП Сушме Синхе посторониться и уселся на стул. – Я сам возьму показания у этих леди. – Но, сэр… – Вы свободны, ПСП. – Есть, сэр, – тяжело вздохнула она. Гите даже стало ее жалко. Кому, как не Гите, было знать, каково это, когда тебя изгоняют, недооценивают и выкидывают на обочину жизни. Возможно, Салони права – у них действительно есть шанс легко отделаться. Триведи картинно закатил глаза, приглашая Салони вместе с ним посмеяться: – Квоты, понимаете ли! Нам говорят: «Нанимайте женщин». Еще говорят: «Нанимайте списочные касты». Нам, – говорят, – нужно всяческое равноправие», – и прочее бла-бла-бла. – Он улыбнулся Салони. – Она вам хоть чай-то предложила? – Э-э… нет. Он крикнул, подзывая посыльного, но никто не откликнулся. – Не стоит беспокойства, – заверила Салони. – Нам и сказать-то нечего, все очень просто. Мы пришли на званый ужин… – О, нет. – Триведи достал мобильный, набрал номер и заорал в динамик: – Ты где?.. Что? Опять? Каждый раз, когда я тебе звоню, ты или срешь или жрешь! Бэй яар! Живо сюда! Плевать мне на твой перерыв! Тащи чай и печенье! Гита поморщилась. Салони воздела указательный палец: – Правда же, не сто́ит… Но ее проигнорировали. – А это что такое? – поинтересовался Триведи, кивнув на тыкву у Гиты на коленях. – О, это вам! – оживилась Салони, и Гита протянула ему тыкву. – Самой подходящей степени зрелости. Ваша жена может приготовить ее сегодня вечером, завтра тыква будет уже слишком мягкая. Триведи принял подношение: – Очень мило. – Ведь невежливо приходить с пустыми руками, правда? – продолжила Салони. – А у нас в деревне растут лучшие в мире тыквы. – Как я всегда говорил, будущее Индии – в ее деревнях. – А это разве не Ганди… – начала Гита, но Салони захихикала, энергично захлопав ресницами – обычно это действо предназначалось для Варуна, кредитного инспектора, но она решила поработать сверхурочно: |