Онлайн книга «Королевы бандитов»
|
– Я же сказала, что купила для себя. Карем уставился на нее с недоверием, и на секунду Гите показалось, что он начнет и дальше ее расспрашивать про гостей, но его нахмуренный лоб разгладился. – Попробовать-то уже успела? – поинтересовался Карем. – Нет. – Ладно, потом расскажешь, как она тебе. Если что, тхарру лучше пить охлажденной, конечно. – Он сунул руки в карманы коричневых слаксов. – Поедем в восемь тридцать, поэтому не напивайся так уж. – Не буду. – Спокойной ночи, Гитабен. – И тебе того же. * * * Утром Гита пришла к магазину Карема – он был ближе к шоссе, чем ее дом. Карем ее уже ждал. Вдвоем они зашагали по мощеной деревенской дороге, и Гита вдруг обнаружила, что молчание ее тяготит больше, чем спутника. – Не боишься детей одних оставлять? – завела она разговор. – Они в школе, – отозвался Карем. – Видит Аллах, эти бездельники ничему не учатся, зато за ними там бесплатно присматривают полдня. – Сколько им сейчас? – Одиннадцать, девять, шесть и пять… нет, погоди, семь и пять. Гита могла бы сострить, но ее слишком уж поразило неожиданное открытие, что Карем определенно заботливый отец. – Ого. – Ну да, я в курсе – «планирование семьи», «нас двое – их двое» и все такое. Но мы с Саритой очень уж хотели дочку, и у нас получилось только с четвертого раза. Гита постаралась подсчитать годы в уме. – Кажется, твоя жена умерла в… – Пять лет назад это было. Примерно в то время, когда Рамеш… – Пропал. – Ну да. – Тяжело тебе, должно быть, справляться со всем в одиночку. Карем пожал плечами: – Да и вдвоем не легче. Брак есть брак. Цветастый грузовик фирмы «Тата Моторз» обогнал их и остановился чуть впереди. На заляпанном грязью заднем бортике кузова читались буквы «HONK OK PLEASE»[42]. Плоский красный капот его был покрыт желтыми и синими узорами, на кабине и бортах теснились, налезая друг на друга, все цвета радуги. Машина казалась громоздкой, но веселенькой. Поздоровавшись с приятелем-водилой, Карем запрыгнул в кузов, заваленный соломенными брикетами, и сверху протянул руку Гите. Та, гордо отвергнув помощь, подобрала полы сари в кулак и сама взгромоздилась на солому, отстояв тем самым свою независимость, но слегка подрастеряв величие. Привязанный ближе к кабине буйвол при виде их выразил вялое недовольство мычанием и снова уткнулся в жестяное ведро с травой. Пассажиры уселись друг напротив друга, прислонившись спинами к бортам. Карем уперся ладонями в широко расставленные колени; Гита села, закинув ногу на ногу и сверху пристроив джутовую сумку. – У тебя там… – Карем коснулся пальцами своих волос. – Что? – Соломинка. – А. – Она ощупала пучок и извлекла травинку. Они поехали на юг, по деревенской окраине, где в тесных, плотно пристроенных одна к другой лачугах жили далиты. Крытые соломой и тростником халупы были такими низкими, что их полностью скрывали заросли вокруг поселения, лишь некоторые, более высокие, дома из глины и бетона были видны. И еще Гита узнала висельное дерево. «Висельным» его здесь никто не называл, но она в детстве слышала историю, произошедшую в этих краях, и с тех пор всегда о нем так думала. Однажды ранним утром, задолго до рождения Гиты, две девочки двенадцати и тринадцати лет из низшей касты были найдены повешенными на их собственных дупаттах[43]. Трусы у обеих были спущены до лодыжек. С остывших пальцев капала роса. В деревню понаехали копы и предложили безграмотным родителям сестер подписать заявление о полицейском расследовании изнасилования и убийства. Вместо заявления стражи порядка по чьему-то наущению подсунули им ложное признание в том, что мать с отцом, дескать, уличили дочерей в распутстве и сами их повесили, чтобы сохранить фамильную честь. Сразу после этого их бросили в тюрьму – так, на рассвете, в мгновение ока была уничтожена целая семья. |