Книга Королевы бандитов, страница 33 – Парини Шрофф

Гита оторвала взгляд от висельного дерева. Реальный это был случай или же легенда, она не знала, но слышала, что далиты из их деревни совсем недавно обращались в панчаят с жалобами на то, что неизвестный мужчина в черной балаклаве нападает на девчонок по утрам, на рассвете, когда те ходят справлять нужду в поле, придушивает их и лапает. Местные жители выбрали в панчаят пятерых уважаемых людей для самоуправления на основе самых что ни на есть демократических принципов. Но с этой бедой деревенский совет никак помочь не мог, разве что посочувствовать семьям – правосудие отреагировало уклончиво, потому что опознать и поймать преступника не предвиделось возможным.

Зеленые, бурые, золотистые поля потянулись по обеим сторонам дороги. Однажды грузовик резко затормозил и долго стоял, дожидаясь, когда дорогу перейдет бесконечная вереница буйволов. Карем держался крепко и лишь покачнулся, когда машина встала как вкопанная, а Гита не успела вовремя за что-нибудь ухватиться и свалилась в сено. У Карема хватило великодушия притвориться, что он этого не заметил. Потом они сделали остановку у строительной площадки, рядом с которой громоздилась груда кирпичей – фургон еще разгружался, и местные девушки длинной вереницей носили от него на голове по одному-два кирпича, добавляя их к быстро растущей пирамиде. Вокруг паслись стада коров и коз, мирно щипали травку под присмотром пастухов в красных тюрбанах. Гита и забыла, сколько зелени в этих краях.

Минут через двадцать, хотя ей показалось, что времени прошло в два раза больше, они добрались до соседней деревни. Приятель Карема закинул в кузов несколько связок сахарного тростника, потеснив Карема, Гиту и невозмутимого буйвола. Мотор грузовика снова зарокотал; они продолжили путь. Карем вытянул из связки длинный стебель и предложил Гите, но та отказалась. Тогда он сам принялся жевать тростник, высасывая сладкий сок и сплевывая на дорогу жесткие волокна.

Гита невольно попробовала представить его пьяным. Каким он становится под воздействием спиртного – веселым, унылым, беспомощным, буйным, жестоким, любвеобильным? Последнее предположение ее внезапно испугало, и она отвернулась, щурясь на солнце, потому что не могла смотреть, как Карем пальцами снимает с языка тростниковую щепку. И щеки ее в этот момент запылали, конечно же, от жаркого солнца, а не от чего-нибудь там еще. Кожа у Гиты была слишком смуглая, поэтому румянец на ней не проявлялся – в отличие от Салони, которая легко краснела, и сейчас, наверное, впервые в истории Индии женщина возблагодарила судьбу за темный цвет лица.

Лишь когда они приехали в Кохру, Гита снова повернулась к Карему, чтобы договориться, где и через сколько часов они встретятся, чтобы отправиться обратно. Но у Карема были другие планы.

– Идем со мной, – позвал он.

– Что? Нет. У меня тут свои дела.

– Это ненадолго. Заглянем кое к кому, а потом пойдем по твоим делам.

– Если я пойду одна, управлюсь быстрее.

– А куда тебе торопиться? Водитель грузовика вернется за нами не раньше половины шестого.

Когда Гита снова открыла рот, чтобы возразить, Карем вздохнул:

– Гитабен, если хочешь идти за своими покупками одна – иди, пожалуйста, только позволь мне сначала кое-что тебе показать. После можешь делать что хочешь. – Он ущипнул себя за кожу на кадыке: – Слово даю.